– А теперь, позвольте, я спрошу. Вы действительно намереваетесь описать историю Греты в книге?
– Ну, не обязательно в таком виде, и, конечно, не с настоящими именами. Мне просто иногда интересны яркие детали характеров и биографий.
– Едва ли вы их найдёте в сухих газетных заметках. Если вас интересует характер Греты, вам всё же стоило бы познакомиться с ней поближе.
– У меня такое чувство, что вы нас сводите, – Даниэль улыбнулся, давая понять, что сказанное шутка, но ответной улыбки не получил.
– Возможно, – совершенно серьёзно сказал Штейман, и Даниэль недоумённо моргнул:
– Простите?
– Я и в самом деле был бы рад, если бы вы подружились.
Что на это ответить, Даниэль не нашёлся. Над столом на некоторое время повисла тишина, которую нарушил Штейман:
– Вы любите мистику, не правда ли? Во всяком случае, во всех ваших произведениях, которые я читал, присутствует фантастический элемент.
– Вообще-то, мистика и фантастика, даже сказочная – жанры немного разные, и я стараюсь их не смешивать в одном произведении. Но в целом вы правы, я люблю неизведанное.
– А у вас никогда не возникало желания стать не просто описателем истории, а её героем?
Даниэль недоумённо посмотрел на него. Положительно, у Штеймана был талант ставить собеседника в тупик.
– Мне трудно ответить на ваш вопрос. Я в своей жизни ещё никогда не встречал ничего, что нельзя было бы объяснить с позиций материализма и здравого смысла, и я не знаю, как я себя поведу в таком случае.
– Возможно, ещё и встретите, – Штейман поднялся. – И у вас есть возможность подумать, какую роль в фантастической истории вы бы себе пожелали.
– А вы сами?
– А какую бы вы мне отвели? – Штейман легко, одними губами, улыбнулся и, не дожидаясь ответа, пошёл к выходу, оставив Даниэля в полном недоумении.
Глава 6
Внутри церковь выглядела просторнее, чем снаружи, и всё же все желающие не смогли разместиться на скамьях из тёмного дерева. Мужчины толпились в проходах, и Даниэлю пришлось потрудиться, прежде чем он протиснулся внутрь и сумел встать сбоку, там, откуда был виден алтарь и гроб. Сначала он не собирался идти на похороны, но, увидев идущих в одну сторону одетых с чёрное людей с подобающе скорбными лицами, вдруг почувствовал любопытство. Интересно, удостоилась ли бы фрау Кауфман такого посмертного внимания всех горожан, если бы умерла своей смертью?
Светлый полированный гроб с бронзового цвета гирляндой был закрыт, и Даниэль вспомнил, что «Вервольф», по сообщениям, оставлял своих жертв в довольно неприглядном виде. Оглядывая собравшихся, писатель заметил сидевшую в первом ряду фройляйн Хайнце в элегантной шляпке с чёрной вуалькой. Её руки в чёрных перчатках были сложены на лежащей на коленях сумочке, как у примерной школьницы. Двумя рядами дальше сидела фрау Петерс. Кристины Даниэль не увидел. Священник, ведший службу, был пожилым лысеющим человеком, лысину окружали совсем белые волосы, а голос уже слегка дребезжал. Возможно, он принял этот приход сразу же после смерти убитого «Вервольфом» коллеги. Зазвучал орган, и мысли Даниэля уплыли куда-то вдаль от скорбного собрания. Он никогда не был особо религиозен, хотя и к атеистам себя причислить не мог, но в церкви бывал от случая к случаю.
Вставить в свой роман описание похорон, или это будет уже лишним?
Он пропустил момент, когда служба закончилась, и очнулся, только когда четверо мужчин подняли гроб и понесли его по проходу между скамьями. Одним из них был герр Рихтер. У выхода из церкви возникло некоторое замешательство – дальний конец был забит народом, и теперь люди раздавались в стороны или старались выйти наружу, чтобы пропустить гроб. И всё же носильщикам пришлось несколько задержаться. Остальные вставали со скамей и тянулись следом за ними, и Даниэль отступил к самой стене. Через некоторое время церковь опустела, но всё же Фёрстнер остался в ней не в одиночестве. Фройляйн Хайнце так и осталась сидеть на скамье, задумчиво глядя на алтарное распятие.
Поколебавшись, Даниэль подошёл к ней и сел рядом. При звуке его шагов женщина обернулась, но ничего не сказала.
– Вы не пошли на кладбище.
– Так же, как и вы.
– Я покойную совсем не знал.
– Да и я, признаться, не была с ней близко знакома. Но должен же кто-то похоронить несчастную, коль скоро родни у неё не осталось.
– Совсем?
– Разве что очень дальняя, – Грета Хайнце нахмурилась. – Теперь придётся что-то решать с домом.
– А разве закон в этом случае не помощник? Если не объявится наследник, будут торги…
– Трудность в том, что любой новосел, прежде чем поселится здесь, должен получить одобрение горожан. Таковы правила Вольфена.