Все остальные, как и прежде, будут читать бесплатно здесь в прежнем режиме.
Глава 7
Запах табака витал в воздухе, забивая даже запах женских духов и горящих дров. Пронзительный и неистребимый, он поселялся всюду, где Грета Хайнце проводила хотя бы несколько часов. Молодая женщина сидела на кушетке у камина, как в детстве, забравшись на неё с ногами. Когда Ральф вошёл в комнату, она подняла голову от книги, улыбнулась ему и снова опустила глаза на страницу.
– Тебе стоит меньше курить, – сказал Ральф, кивнув на забитую пепельницу.
– Мне не десять лет, папа, чтобы ты мог запрещать мне плохо себя вести.
– Тогда, может, мне включить новый пункт в твой контракт?
– Тогда я потребую надбавки, – улыбнулась Грета. – Ну, правда, папа, едва ли я за оставшееся время успею докуриться до рака лёгких. А даже если и успею, все прижизненные заболевания мне будут не страшны.
– Это верно, – согласился Ральф. – Но жёлтый цвет лица и кашель тебя не красят.
– Не преувеличивай, с моим лицом всё нормально, – Грета помедлила, но всё же спросила: – Как он?
Ральф пожал плечами:
– Как и все новорожденные. Растерян, напуган… голоден.
В комнате повисло молчание. Уютно потрескивали дрова в камине.
– Я думала, чем он может заняться, – нейтральным тоном проговорила Грета.
– И?
– И так ничего и не придумала.
– Для начала можно будет переписать на него часть моих активов. Как говаривал мой Мастер, чем больше корзин для яиц, тем лучше.
– Что, вот так сразу?
– Нет, конечно, дадим ему пару лет, чтобы осмотреться и прийти в себя. Заодно и сами к нему приглядимся.
– Я так и не поняла, почему нужно присматриваться к нему сейчас, когда дело уже сделано, вместо того, чтобы как следует присмотреться до.
– Поначалу я так и собирался сделать, – признался Ральф. – Но он посетил дом Кауфман, а старуха, как ты знаешь, потратила два десятка лет, чтобы собрать на меня компромат.
– И он этот компромат нашёл? Папа, он бы в него не поверил.
– Кто знает… – Ральф взял из подставки для дров полено и положил его в огонь. – В любом случае, дело действительно сделано.
– Чёрт, а ведь это я сказала ему, где дом. Хотя, раз уж он такой любопытный, он бы его и сам нашёл, если б захотел.
– Именно, – вампир внимательно глянул на приёмную дочь. – А ты всё-таки надеялась меня отговорить. И теперь досадуешь, что поздно.
– Думаешь, я настолько тщеславна, что непременно желаю быть твоим первым птенцом?
– Первой ты будешь в любом случае. В моём сердце так точно.
Грета ответила благодарной улыбкой.
– Помню, как я впервые тебя увидел, – задумчиво произнёс Ральф. – В первый момент я принял тебя за мальчика.
– Я тоже помню. Я тогда услышала вопли и спустилась посмотреть, в чём дело.
– Ты была храброй девочкой. Ты и сейчас такая. Я тогда думал, что ты уехала вместе со слугами – потому и не пытался сделать всё тихо…
– И я вошла как раз в тот момент, когда ты вынимал из этого ублюдка кишки.
– И что я меньше всего я ожидал от тебя услышать, так это «спасибо».
– Думаю, что я ошеломила тебя достаточно, чтобы вызвать интерес, – Грета тихо рассмеялась. – Я была ещё слишком глупа, чтоб подумать о том, что могу разделить его участь.
– Обижаешь, я детей не ем. Я бы просто заставил тебя забыть о том, что ты видела. Учитывая, что нормальные люди такого зрелища пугаются, ты не должна была сильно сопротивляться.
– Ну, может, я преподнесла бы тебе сюрприз.
– Всё возможно. Ладно, ты сделала, о чём я тебя просил?
– Да. Фёрстнер через меня отправил ключи от номера в гостиницу и забрал чемодан, его мотоцикл уже доставлен на аэродром.
– Тогда мы сможем уехать, как только он встанет на ноги.
Вампиры в зеркалах точно отражаются. И тень у них тоже есть. Во всяком случае, свою тень и своё отражение в зеркале ванной Даниэль видел чётко и ясно. Не менее чётко и ясно, чем до превращения, будь оно проклято.
Он наклонился вперёд, вглядываясь в своё лицо. Не считая кругов под глазами и бледности, он выглядел точно так же, как обычно. Губы не стали кроваво-красными, глаза тоже, и бледность была в пределах нормы, кожа не выглядела вымазанной мелом. А ещё Даниэль сделал открытие, что вампиры, оказывается, тоже ходят в туалет. Хотя, вероятно, и реже, чем люди, но именно позывы мочевого пузыря в конце концов заставили его утвердиться на дрожащих ногах и добрести до установленного в ванной унитаза.
Он поднялся на четвёртый день, вернее, четвёртую ночь после обращения. Каждый раз при приближении рассвета его вырубал неодолимый сон без сновидений, и каждый раз, кроме сегодняшнего, очнувшись после наступления темноты, Даниэль обнаруживал рядом с собой Ральфа. Вампир поил его своей кровью, но всё же окончательно Даниэль поверил в происшедшее, когда обнаружил, что у него самого неумолимо режутся клыки. После этого простора для интерпретаций не осталось. Вспоминать последовавшую за тем истерику было тяжело и стыдно. Сидевший у его постели Ральф, похоже, изрядно позабавился, слушая его вопли, и чем веселее он ухмылялся, тем больше Даниэлю хотелось свернуть ему шею. Или, хотя бы, надавать по этой холёной физиономии, чтобы стереть с неё глумливую усмешечку. Он бы и попытался, да мешала проклятая слабость, после вспышки навалившаяся с новой силой. Он мог лишь откинуться на кровать, будучи даже не в силах оттолкнуть руки, заботливо поправившие подушку у него под головой.