– Готов? – рядом, как обычно, бесшумно возник Ральф. Вернее, не совсем уж бесшумно, тонкого слуха Даниэля вполне хватало, чтобы расслышать самые тихие шаги. Но у него в последнее время появилась дурная привычка так глубоко уходить в свои мысли, что всё окружающее переставало восприниматься. Вздохнув, он вытащил руки из карманов – не хватало ещё, чтобы Ральф одёрнул его, как мальчишку.
– Пошли, – коротко распорядился Мастер. Даниэль молча последовал за ним, тихо завидуя про себя – уж на Ральфе-то смокинг сидел как влитой.
Знакомые чёрные машины, ночной город, мелькающий за окнами… Всю дорогу вампиры молчали. Путь окончился в ничем не примечательном спальном районе, на втором этаже парковки. Дальше пошли втроём – Ральф с Даниэлем и ехавший во второй машине уже знакомый Фёрстнеру Штефан Ланг. Но на первом этаже стоянки их окликнули:
– Ральф! Какой приятный сюрприз! – низенький полный человек с обширной лысиной поспешил к ним, расплываясь в клыкастой улыбке. За ним следовала чернокудрая дама средних лет, с большим ярко накрашенным ртом и заметными морщинами, которые проявляются от излишней худобы. – Символично, что первым я встретил именно тебя.
– Пьер! – Ральф тоже улыбнулся, как показалось Даниэлю, достаточно искренне. – Твои дела наконец закончены, как я посмотрю?
– Ну я же не мог пропустить общий Сбор.
Они обменялись рукопожатием, потом Ральф галантно поцеловал руку даме. Затем пара раскланялась со Штефаном.
– А это – твой новый птенец, о котором мне уже прожужжали все уши? – толстячок остро глянул на Даниэля.
– Да. Знакомьтесь, это Даниэль Фёртстнер. Даниэль, это Пьер-Луи Бруссо, глава Клана Бруссо, и его помощница Антуанетта Примо.
Даниэль поклонился. Руки ему не предложили, но особо обделённым он себя из-за этого не почувствовал.
– Фёртстнер? – поинтересовалась Антуанетта. – Не тот ли самый Фёртстнер?
– Да, мадам, тот самый, – сдержанно сказал Даниэль. Она холодно улыбнулась, и на этом представление было окончено. Ральф с Бруссо двинулись вперёд, светски говоря на ходу о каких-то пустяках, Штефан предложил руку мадам Примо (или она мадмуазель?), а Даниэль пошёл сзади.
Клуб располагался в подвале, и в небольшом тамбурчике перед железной дверью возникла небольшая заминка – дверь почему-то не сразу открылась. Ральф с Пьером-Луи обменялись недовольными замечаниями, а Антуанетта обернулась к Даниэлю и неожиданно спросила:
– Вы не знаете, как там у вас с ценами на кровь? Они не поднимутся?
– Понятия не имею, – Даниэль моргнул. – Почему бы вам не спросить у моего Мастера?
– Ты же отлично знаешь, что не поднимутся, Антуанетта, – недовольно сказал Ральф из полутьмы. – По крайней мере, в ближайшую пару лет.
– Ну, мало ли, – Антуанетта пожала плечами. – У тебя всегда один ответ, даже когда цены начинают скакать как температура у тифозного больного. Может, если застать твоего птенца врасплох, он скажет правду.
– Едва ли. Для него этот вопрос вообще не актуален.
– Ах да, твои подчинённые снабжаются бесплатно…
Дверь наконец открылась, и компания спустилась ещё на пролёт. Даниэль с любопытством оглядывался по сторонам, но ничего, поражающего воображение, не увидел. Приходилось бывать в заведениях, выглядевших и побогаче. В зале со сдвинутыми в сторону столиками толпились вампиры – несколько десятков мужчин в смокингах и женщин в вечерних платьях. Бокалы в руках, блеск драгоценностей – обычный светский приём. Бруссо и Примо отошли, а Ральф целеустремлённо направился к группке из троих мужчин и двух женщин. Даниэль как привязанный пошёл за ним, краем глаза отметив, что Штефана остановила одна из гостий.
– Доминик, – Ральф вежливо наклонил голову, обращаясь к пожилому лысоватому вампиру. Тот обернулся и улыбнулся:
– А вот и ты наконец-то.
– Я уж думал, ты опоздаешь, Ральф, – сказал ещё один вампир, выглядевший помоложе.
– Я предпочитаю точность, Михаил, – улыбка Ральфа была такой острой, что Даниэль и без имени догадался бы, кто перед ними.
– Похвально, – в тон ему отозвался Андронеску и бесцеремонно кивнул на Даниэля: – Это он?
– Да.
Пять оценивающих взглядов обратились на Фёрстнера. Даниэль почувствовал себя так, словно внезапно оказался перед всеми голым, но счёл за благо слегка поклониться. Он был выше большинства этих вампиров, и теперь казался себе неуклюжим дылдой. Андронеску скривил губы, но сказать ничего не успел – его опередил тот, кого Ральф назвал Домиником: