– Э-э… – похоже, молодой человек за стойкой растерялся. – Чем могу помочь?
Ответить женщина не успела – за её спиной раздался вежливый голос:
– Герр Фёрстнер?
Петра резко обернулась. Нет, только что вошедший в холл с улицы человек не был Даниэлем. И братом его он мог как быть, так и не быть. Да, что-то общее имелось – в разрезе глаз, в линии бровей, как Петра быстро определила намётанным глазом, привыкшем запоминать множество лиц. Но лицо более вытянуто, черты резче, подбородок длинней. Так что если не искать фамильное сходство специально, ничего и не заметишь.
– Да, – Пауль Фёрстнер установился, с вежливым удивлением гладя на поднявшегося с дивана мужчину.
– Мы вас ждали, – второй мужчина тоже встал. – Пойдёмте.
– Куда, простите?
– С нами, – ласково произнёс второй. – Вы ведь тоже нас ждали, помните?
– А… – Фёрстнер приоткрыл рот, моргнул. Вид у него стал довольно глупый.
– Вы нас ждали, и вы хотите с нами пойти, – чётко и раздельно, словно ребёнку, произнёс мужчина. – Так что давайте, шагайте.
Он подтолкнул Пауля к выходу, и тот действительно шагнул в указанном направлении. Вид у него был несколько обалделый, но он не сопротивлялся и не протестовал, так что никаких поводов для тревоги и вмешательства не было. Все трое вышли из отеля, сквозь стеклянную дверь было видно, как они садятся в подъехавший автомобиль.
– Так чем я могу вам помочь? – переспросил юноша за стойкой.
– Уже ничем, – ответила Петра.
«Даниэль, надо поговорить», – высветилось на экране телефона. Смс-ку отправили ещё позавчера днём, но когда Даниэль набирал номер Пауля, женский голос сообщал, что абонент находится вне зоны доступа. Странно, было не так уж и поздно, в ноябре вампиры просыпаются уже после шести часов вечера. Хотя, скорее всего, Пауль просто забыл поставить свой мобильник на подзарядку. Даниэль набрал «Перезвони вечером после семи» и сунул телефон в карман.
– Готов? – Ральф в смокинге спустился с верхнего этажа, от спален. – Пошли.
Всё было как в прошлый раз, только теперь они были вдвоём, и Даниэль чувствовал себя куда спокойнее. Уже знакомый маршрут, знакомая дверь, знакомый клуб. На этот раз они прибыли раньше, и вампиры ещё только-только начали собираться. Хозяин не вышел их встречать, и Ральф немедленно исчез, сказав, что ему необходимо переговорить с Куинном. На некоторое время Даниэль оказался предоставлен самому себе.
– Привет.
Даниэль оглянулся. К нему подошла обвиняемая собственной персоной. Теперь она была одета не так роскошно, как в прошлый раз – длинное, но простое чёрное платье, волосы связаны в узел, из всех украшений только небольшие серёжки в ушах.
– Привет. Неплохо выглядишь.
– Лучше, чем ты в той же ситуации, – Грета криво улыбнулась и подхватила его под локоть. – Как Ральф?
– Неплохо, хотя за тебя переживает.
– Я рада. В смысле, рада, что неплохо. Вы с ним говорили обо мне?
– Почти нет, но я и так вижу. А как ты?
– Нормально, – Грета дёрнула плечом. – Есть свои преимущества в проживании в «Не последнем приюте» – всегда хватает свежей крови. Сюда собираются доноры со всего Эйкендорфа. Хотя я, прежде чем меня к ним стало можно подпускать, с десяток человек разорвала. А как у тебя с этим дела?
– Движутся потихоньку, – сдержанно отозвался Даниэль. – Удивляюсь людям, готовым добровольно отдавать свою кровь вампирам.
– Да, как по мне, позволять из себя сосать и получать от этого удовольствие сродни извращению. Но это их проблемы, а не наши, верно?
– А они получают от этого удовольствие?
– Ну, кто-то просто деньги зарабатывает, кто-то будущее бессмертие, но большинство на это подсаживаются, как игроманы на рулетку. Игра с огнём – очень увлекательное занятие. А бывает, что их ещё в детстве подбирают на улицах или в приютах, как Айке, и тогда человек просто не знает ничего другого.
– Айке?
– Та донорша, которой отравился Михаил.
– А кстати, что с ней стало?
– Не знаю, – Грета пожала плечами. – Её Кавальери забрал, донор-то его. Точнее, была Андронеску, но по наследству перешла к Пьетро, как и все прочее имущество. Едва ли он оставил её в живых после такого, чтобы она служила вечным напоминанием, так что, вероятно, дал протрезветь да и выпил. Да ну её, не хочу больше о ней говорить.
– Она же свидетель.