Он сделал паузу, но ответа так и не дождался.
– В общем, стоит ли её жизнь жизни вашего брата – решать вам, – подытожил Пьетро, поднимаясь.
Глава 19
Пьетро уже давно покинул нишу, а Даниэль всё так и сидел, уставившись на свои руки. В чувство его привёл подошедший официант.
– Следуйте за мной, – бесстрастно, как робот, сказал он.
– Мне нужно переговорить с моим Мастером, – Даниэль поднялся.
– Сожалею, но сейчас он с герром Куинном.
– Тогда, пожалуйста, передайте ему, что мне нужно с ним срочно поговорить. Это очень важно.
На этот раз комната была другая, хотя и похожая, но Даниэль едва ли различал детали, меряя её беспокойными шагами и кусая губы. Клыки отчаянно мешали, а нажмёшь чуть посильнее – прокусишь до крови. Впрочем, ранки быстро закрывались. Ральф всё не шёл, хотелось помчаться к нему, и наплевать, с кем он там сейчас. Даниэль уже почти решился было бежать его искать, благо дверь была не заперта, он проверил. Но, взявшись за ручку, Фёрстнер помедлил – и выпустил её. Ну, вот найдёт он Ральфа, выдаст ему всё, как на духу – и что дальше? Во-первых, не факт, что Ральфа как-то тронет судьба Пауля. А во-вторых, даже если он пожалеет пусть не Пауля, а Даниэля – что он сможет сделать? Кинуться освобождать пленника, сорвав суд? Куда? И даже, предположим, ему это удастся. Как отнесутся к этому остальные вампиры? Едва ли опасность для человека, если этот человек не работает на главу Клана, будет сочтена достойной причиной нападения Штеймана на Кавальери. Пьетро поднимет шум до небес, и нападки на Ральфа пойдут по новому кругу.
Даниэль снова, на этот раз вполне осознанно вонзил клык в губу, и по подбородку потекла струйка крови. Как ни крути, а придётся решать самому. В самом деле, что ему до судьбы Греты? Она всё равно никогда Даниэлю не нравилась. Хотя она своей выходкой, вполне возможно, спасла Даниэлю жизнь… Вот только, можно смело держать пари на любую сумму, думала при этом не о нём. Она хотела вернуться к Ральфу и отомстить тому, кто её от дорогого ей человека, вернее, вампира, оторвал.
А втирала-то Даниэлю – тебе, мол, подарок сделали, бессмертие обеспечили… Что-то в ней самой не видно благодарности за аналогичное благодеяние.
Всё в Даниэле противилось мысли пойти на поводу у шантажиста, но, вероятно, он бы всё же уступил – он любил Пауля, и тот был ему куда дороже не слишком желанной знакомой, чьи повадки коробили его чуть ли не с первой встречи. Уступил бы, если б не одно «но». Ральф Штейман любил Грету. Для него она была дочерью, любимой и единственной, и – Даниэль не строил иллюзий – куда дороже самого Даниэля. Да, до Греты Фёрстнеру дела не было, а вот до Ральфа – очень даже было. Вспомнить, что творилось с Мастером, когда недоброй памяти Михаил Андронеску сделал Хайнце своим птенцом. И вот теперь судьба подарила Ральфу и Грете новый шанс… только затем, чтобы руками Даниэля отнять?
И как он после этого будет смотреть в глаза своему Мастеру? Как они после этого будут вместе уживаться? Нет, возможного гнева Ральфа Даниэль не боялся. Даже если тот захочет его убить – если бы его смерть могла спасти Паулю жизнь, Даниэль бы не колебался. Это было бы тяжело, но он бы знал, как поступит. Куда больше его пугала перспектива жить год за годом, век за веком, зная, что он предал того, кто стал ему – в этом уже можно было себе признаться – дороже всех живущих на Земле. В том числе и родной семьи.
Смерть Пауля Даниэль, наверное, переживёт. В конце концов, он вампир, и если с ним ничего не случится, он всё равно рано или поздно потеряет всех родных. Пережить горе и отчуждение Ральфа будет сложнее. Наверное.
Шаги, открывшаяся дверь – и на пороге возник официант, сделавший приглашающий жест. И, хотя до того Даниэлю казалось, что время тянется бесконечно, теперь ему захотелось крикнуть «уже?!» Но он сдержался и двинулся вслед за безмолвным подчинённым Паука.
Видимо, на этот раз распитие мирной жертвы и прочие процедуры прошли благополучно. Обстановка в зале до боли напоминала то, что Даниэль уже видел неделю назад. Пять столиков с судьями, на этот раз другими, с одной стороны стоят Ральф с Гретой, с другой – Кавальери со своим подчинённым. Паук скромно сидел в стороне от всех, на краю одного из нишевых диванов. За спинами судей тихо расположились остальные вампиры, из полумрака поблёскивали глаза и драгоценности.
Даниэля подозвали к центральному судейском столу, и он, не чуя ног, подошёл. Прямо перед ним оказался хрустальный графин с зелёной жидкостью – видимо, это и был тот самый абсент, которым напоили бедняжку Айке. Даниэль уставился на него, сосредоточившись на гранёном шарике крышки. Смотреть ни на кого не хотелось, и на Грету с Пьетро меньше всего.