– Хотя бы тем, что вполне могут загрызть вас насмерть.
– Вы собираетесь грызть меня насмерть? А с другими вампирами я всё равно общаться не буду. Насколько я поняла, герр Штейман хотел, чтобы мы с вами поселились вместе. Где-то в провинции, да?
Даниэль мрачно кивнул, невольно поджимая губы.
– Как вам вообще пришла в голову такая мысль?
– О, это не моя мысль. Но когда герр Штейман мне предложил, я сочла, что это неплохая идея.
Она посмотрела на него безмятежным взглядом малолетней воришки, знающей, что её невозможно уличить в краже конфет из буфета. Бог знает, почему Даниэлю в голову пришло именно такое сравнение, но Петра напоминала ему сейчас именно что невинное дитя, которое, полагая себя очень знающей и опытной, суёт палец в электрическую розетку. Он поднялся:
– Подождите меня минуту.
Ральф сидел у себя с книгой. Даниэля он впустил сразу же.
– Как прошло знакомство?
– Почему именно она? – вопросом на вопрос ответил Даниэль.
– Она тебе не нравится?
– Да нет, нравится, но…
– Так в чём дело? Она испытывает к тебе явную симпатию, и сама тебе тоже не противна. Учитывая, что вам придётся прожить бок о бок довольно долгое время, это немаловажно.
– Я не хочу подвергать её опасности.
– А кого хочешь? Даниэль, ты дуешься, когда я называю тебя младенцем, так давай рассуждать, как взрослые люди. Тебе нужен донор, но подобрать по принципу «которого не жалко» у тебя не получится, хотя бы потому, что тебе будет жалко всех. В ближайшее время, по крайней мере. Так? А значит, предпочтительнее всё-таки иметь дело с человеком, который вызывает симпатию. Хотя бы потому, что это всегда предпочтительнее. Ну?
Возразить было нечего.
– К тому же выбор у тебя не так, чтобы очень широк. Нужен ведь не просто донор, нужен тот, кто согласиться уехать с тобой в Вольфен и сидеть там безвылазно до тех пор, пока ты не закончишь работу. Практически не имея другого занятия, кроме как обслуживать тебя.
– А если я сорвусь?
– Ткни мне пальцем в человека, которого ты предпочтёшь убить вместо неё.
Даниэль вздохнул.
– Почему она вообще согласилась? – вопросил он. Вопрос был риторическим, но Ральф всё равно ответил:
– Подозреваю, что психолог бы нашёл у неё страсть к саморазрушению и, возможно, выявил бы причины – вина там, или травма какая-нибудь… Но я не психолог и, откровенно говоря, мне наплевать. Главное, что ты сможешь регулярно пить живую кровь, и тебе не придётся каждый раз для этого убивать. А что касается твоей выдержки… Ты ведь не срывался последние разы? Думаю, ты уже вполне способен себя контролировать. Пей из неё на сытый желудок. А если и сорвёшься, это всё же лучше, чем если бы ты прикончил одного из доноров «Не последнего приюта».
– Почему? – невольно заинтересовался Даниэль.
– Потому что там работают только проверенные люди, которые куда ценнее, чем случайная девчонка, пришедшая в эту профессию не то из суицидальных наклонностей, не то под влиянием романтических мечтаний о благородном вампире.
– Твой цинизм просто убивает.
– Советую и тебе приобрести такой же. Вот увидишь, жить станет намного легче.
Глава 22
– Эй, – Даниэль чуть подтолкнул задремавшую Петру. – Приехали.
Винклер подняла голову и заморгала, вглядываясь в темноту за окном привёзшего их из аэропорта такси. Машина стояла перед запертой решёткой замковых ворот. За ней простирался тёмный парк, дальше подсвеченный прожекторами, направленными на старинные стены.
Таксист помог им выгрузить багаж, распрощался и отбыл. Даниэль отпер боковую калитку выданным Ральфом ключом, и они, волоча за собой чемоданы, пошли по дорожке мимо молчащего фонтана и подстриженных кустов. За кустами виднелись клумбы с торчащими сухими стеблями или и вовсе присыпанные опилками, и Даниэль пожалел, что никогда не увидит здешних цветов при свете дня.
Хотя его ночное зрение неплохо развилось за эти недели. Теперь он даже на большом расстоянии видел, что опилки окрашены, и легко различал их цвета – жёлтый, синий, белый. Интересно, зачем их понадобилось красить, тоже для красоты, чтобы имитировать цветение? Рокот чемоданных колёсиков гулко отдавался в ночной тишине. Потом они свернули с ведущей в гараж асфальтовой дорожки на гравийную. Под ногами захрустело, и чемоданы начали ощутимо подпрыгивать.
Чёрный ход вёл на кухню – старинную, как и весь замок, содержавшуюся в отменном порядке, но когда ею в последний раз пользовались по назначению, Даниэль сказать бы не взялся. Быть может, жившая тут Грета и готовила себе что-нибудь, а может, обходилась покупным или завела себе плиту в другом месте. Петра с интересом оглядывалась по сторонам, но помалкивала. Потом они миновали длинный коридор, выкрашенный белой краской, и вышли к тесной лестничной клетке для слуг. В принципе, к спальням можно было подняться и отсюда, но Даниэль плохо помнил расположение комнат, а потому предпочёл пройти знакомым путём: через анфиладу нижних, сохранивших средневековый облик залов в холл с камином и лестницей к картинной галерее.