Умиротворенная тишина предместья. В игольчатых кронах кипарисов пересвистывались птицы. Чуть слышно гудели провода высоковольтной линии. Где-то вдалеке журчала вода. Жители окрестных домов только что поднялись и лениво собирались на службу. Слева к приюту примыкало современное серое здание ветеринарной клиники, на паркинге возле него также стояла всего одна машина. Сквозь окно приемной можно было разглядеть ряд кресел и столик дежурного врача. Там кто-то сидел, заслонившись газетой. Справа от собачьей гостиницы тянулся длинный синий склад, перед которым возвышалась огромная вывеска с указателями фирм-арендаторов.
Ближайшие жилые дома, укутанные зеленью, находились далеко за перекрестком. Полковник слышал, как где-то хлопнула дверь и высокий женский голос потребовал от Ричи, чтобы он не гонял, сломя голову, и не забыл о завтраке в сумке. «Полное спокойствие, — подумал Большой Д., — а на другом конце города творится черт знает что».
Полковник еще раз внимательно огляделся вокруг и прислушался к своим внутренним ощущениям. Он считал, что перенес приступ гораздо легче, чем шеф, и гораздо быстрее сориентировался в новой обстановке. Прежде всего, он раньше Юханссона понял, что следует прекратить охоту на Пендельсона, поскольку есть гораздо более важные вещи. Кроме того, арестовать доктора было просто нереально. Пока полиция штурмовала крышу и прочесывала парк, Большой Д. выпустил профессора и лаборантку через слуховое окно на чердак и тут же о них забыл. Впоследствии он увидел Пендельсона и Квинси еще раз, когда эта странная парочка вышла наружу и, рассекая толпу, направилась к машине. Полковник смотрел им вслед и понимал, что задержать их нет никакой возможности. Вокруг метались десятки людей, но никто даже не заметил, как седой босой человек с засученными штанинами и в расстегнутой рубахе и лохматая девица, замотанная в портьеру, уселись в «ломборджини» и спокойно уехали.
Стенли и сам бы с большим удовольствием куда-нибудь уехал. Он сознавал, что служба на базе для него закончилась, но в отличие от Пендельсона, не ставил перед собой глобальных задач. А в отличие от Большого Ю., не слишком тяготился ответственностью за события в университете. Прежде всего, он был военным, умел легко адаптироваться к любой ситуации. Что бы ни случилось, главное оставаться спокойным. Пока что его никто не увольнял, поэтому он выскажет начальству свои пожелания и подождет указаний. Это сегодня. А завтра он поступит так, как сочтет нужным. Возможно, так же, как и доктор Пендельсон: бросит их тут разбираться и покинет город. Он не мог быстро придумать, чем займется дальше, но суета в отделе безопасности отныне явно не для него. Возможно, он получит лицензию и откроет собственное детективное бюро. Почему бы и нет? Большой Д. чувствовал, что впереди его ждет много интересного. Но все шаги должны быть разумными, он не мальчишка, чтобы скакать по крышам.
Все свои соображения он восторженно преподнес Юханссону, когда тот очухался. Потом они оба передохнули и обнаружили, что научились общаться, не открывая рта. Большой Ю. довольно долго не мог прийти в себя, а когда он начал, наконец, связно мыслить, выяснилось, что не одни они пережили приступ. Большой Д. разыскал полицейских и сообщил им о возможных последствиях появления шимпанзе в школах. Он полагал, что полиция немедленно организует облаву, но вместо слаженных действий начался настоящий хаос. Похоже, отдавать приказы стало некому. Криминалисты бросили свою работу, копы, державшие оцепление, сбились в беспорядочную кучу. Толпа студентов и преподавателей, которой так не терпелось взглянуть на погром, вдруг рассосалась. Множество людей разлеглись спать прямо на лужайках, кто-то бежал к своим машинам, кто-то хохотал, некоторые танцевали и пели, собравшись в круг. Но, как отметил Большой Д., начинать учебный процесс никто, похоже, не собирался. Они с Юханссоном спускались и видели распахнутые пустые аудитории. Когда Большой Д. добрался до своей машины, паркинг почти опустел. Еще десять минут назад тут стояла, по меньшей мере, сотня автомобилей.
— Тим… — сказал Большой Д. Но Юханссон, слава Богу, начал соображать, больше слов не потребовалось. Шеф понял сам: может быть час, может два — и заражение охватит весь город. Полковник предпринял еще несколько бесплодных попыток привлечь внимание копов к проблеме сбежавших обезьян. Сначала его никто не желал слушать. В управлении шерифа сообщили, что начальство на выезде, потому что в университете какие-то беспорядки. А потом и этот номер замолчал. Мимо стоянки, покачиваясь, прошли двое сержантов без рубашек и оружия, но в фуражках. Оба дирижировали бутылками со спиртным, и оба распевали национальный гимн. Руководители «Секвойи» оторопело проводили стражей порядка глазами, затем уселись в «понтиак» и провели короткое совещание.
«Ты полагаешь, все сошли с ума?» — беззвучно осведомился Большой Д.
«Нет. Ты же нормален. Просто люди изменились. Но проблема в другом».
Большой Д. молча уставился на шефа.
«Собаки», — сказал Юханссон.
«Невозможно».
«Теперь всё возможно».
«И что будет, если собаки?..»
«А ты не понимаешь? — с досадой спросил Юханссон. — Собак очень много!»
И он показал полковнику, насколько много в мире собак. Большой Д. удивился, но испугался не сразу. До прошедшей ночи, когда ему пришлось носиться с оружием по базе, он помыслить не мог, что в мире существует хотя бы одно животное, опасное для человека. Вредные насекомые и бактерии, разумеется, не в счет.
«Дело не только в собаках», — сказал Юханссон.
Большой Д. заглянул в мысли руководителя проекта и понял, что тот тоже не прочь свалить отсюда. Причем немедленно и как можно дальше. Но было в голове у Юханссона и еще кое-что. Крысы.
— Крысы? — вслух переспросил Большой Д.
— Крысы, — вяло кивнул Юханссон. — Диких собак довольно мало. К тому же, большинство животных в подобных заведениях стерилизовано. Так что если это и перейдет к собакам от обезьян, то массовую эпидемию можно предотвратить. Но крыс полно везде, Стенли.
Большой Д. завел мотор. Минут пять они ехали молча, думая об одном и том же, но не решаясь продолжить разговор. Полковник внимательно вглядывался в проплывающие мимо кварталы, но не видел пока ничего необычного.
— Может, это пройдет само собой? — наконец выдавил он.
— Если не пройдет за месяц, — задумчиво ответил Юханссон, — то нам конец.
— Ты хочешь сказать — всем конец?
— Смотри! — Юханссон указывал пальцем куда-то вверх.
Полковник притормозил и, чтобы лучше видеть, открыл дверцу. Они остановились напротив высотного здания торгового центра. Большой Д. насчитал шестнадцать этажей. Прямо по фасаду, без страховки и снаряжения, с хохотом взбирались четверо молодых парней и две девушки. Похоже было на то, что юнцы поспорили, кто первый достигнет крыши. Двое самых прытких уже добрались до седьмого этажа. Цепляясь руками за выступы рам, узкие карнизы и торчащие фрагменты рекламных щитов, подростки невероятно быстро набирали высоту.
— Шимпанзе! — угрюмо констатировал Юханссон. — Сказать по правде, Стенли, меня самого тянет затеять нечто подобное.
— Может быть, сами съездим в колледж? — Большой Д. следил, как белокурая девица бесстрашно карабкалась вверх по огромным неоновым буквам.
— Нет, — Юханссон морщился, трогая шишку на затылке, — в колледже мы ничего не изменим. Спроси кого-нибудь, где найти этот проклятый собачий приют!
Юханссон хлопнул дверцей, вылез со своей стороны и присоединился к полковнику.
— Что там, Стенли? Что ты застыл?
— Калитка открыта, Тим. У тебя есть пушка? — Юханссон вполголоса выругался. У него дома имелось два револьвера, но он забыл, когда последний раз притрагивался к ним. Большой Д. толкнул калитку и сделал шаг во двор. Никого. Большие ворота были заперты изнутри. Справа, вдоль сетки, примыкавшей к железной стене склада, стояли три пикапа и один грузовой фургон с одной и той же эмблемой — улыбающейся собачьей мордой. Слева располагался небольшой садик, ряд подстриженных кустов и высокий навес, под которым хранился всевозможный инвентарь. Само двухэтажное здание приюта замыкало двор буквой «Г» и казалось давно покинутым.