В лучших традициях русского гостеприимства, на столе появился немудреный, но сытный обед. После трапезы Татьяна сказала:
- Григорий Иваныч, я сама бы много чего порассказала, но, пока не стемнело, пойдем, послушаем бабушку Ульяну, а потом навестим хромого кузнеца Семена.
Баюн настроил «спецфон» на запись, - и не напрасно.
Потому что рассказ Ульяны был тяжел в восприятии. Для своего возраста старушка выглядела прекрасно, но изъяснялась невнятной скороговоркой, пропуская слова. Зато постоянно разбавляла речь непонятными словами местного происхождения.
Баюн слушал с умным видом, что-то записывал, что-то переспрашивал. Понимал немного, но надеялся, что вечером Татьяна ему объяснит все по-человечески. К тому же мудрый Филин поймет и проанализирует запись.
Если убрать из рассказа «плевелы» недопонимания, «зерно» не выглядело страшным, а была в нем даже романтика…
.
… Давным-давно, еще в «военное время», будучи пятнадцатилетней девчонкой, Ульяна «страсть как» влюбилась. При виде Васи, вспоминала бабушка, «будто литром самогона в голову ударяло – вела себя, как последняя дуреха». Парень отвечал взаимностью, родители были не против будущей свадьбы. Но слишком долго длилась война. Когда Васе исполнилось восемнадцать, он попал под дополнительную мобилизацию. Вроде не на передовую ушел, а не вернулся. Сказывали, погиб где-то в Карпатах от шальной пули бандеровца.
Шибко Ульяна горевала, даже прослыла «тронутой» (иллюстрируется пальцем у виска). Замуж не вышла, после смерти родителей так и жила в их стареньком домике на краю деревни. «Робила» в совхозе, после выхода на пенсию стала гнать самогон, но не на продажу, а для изготовления настоек из целебных трав. И надо сказать, в этом деле преуспела («Татьяна соврать не даст»). Пьяницам ее лекарство не помогало, - «мало давала, да и не к чему оно им, все одно не действует». А женщинам и «тверезым» мужикам - помогало, «при правильном питии». Снимало «внутреннюю лихоманку и расстройство».
За настойки ей приносили еду, а много ли старой одиночке надо? Так и жила Ульяна «полузасохшей веткой» деревенской общины.
И вот позапрошлым летом произошло нечто, похожее на то, о чем она грезила в молодые годы.
…Когда Вася зашел в избу, Ульяна поначалу даже не испугалась. Слишком часто ей мнилось нечто подобное. Она даже стала напряженно вспоминать, почему завалилась спать так рано.
Но жених выглядел «слишком по-настоящему».
Во-первых, в таком виде Ульяна Васю никогда не видела. На нем была «военная одежа», а на верхней губе темнели небольшие усы. И она не помнила такого сосредоточенного выражения на лице обычно приветливого парнишки.
Во-вторых… он подошел к ней и по-хозяйски обнял со словами «здравствуй, Ялка-целовалка». Давно забытое интимное прозвище и ощущение «мужского тулова» наполнило ее «волнительным ужасом» настолько, что она «впала в бессознательность».
Когда очнулось, никого рядом не было. Но тело будто вспомнило молодость и горело, как «исхлестанное крапивой». Она положила ладонь на грудь – кожа показалась более гладкой и свежей, нежели обычно. Потянулась к зеркалу – там отразилось лицо узнаваемое, но моложавое и краснощекое.
Все деревенские отметили: с Ульяной – нелады. («Татьяна, помнишь? – видите!»). Ну, бормотала бабка несусветное – возраст, оно и понятно. Но на вид помолодела, факт. Пошли разговоры, что бывает такое - перед кончиной.
А в мозгах Ульяны был полный «раздрай». В народе подобное характеризуется «и хочется и колется». Умом понимала, что посещает ее «дьявольское наваждение», но душа просила: дай еще посмотреть на Васеньку, услышать от него шутливое прозвище.
Выйдет Ульяна, бывало, из дому и стоит – «ни туды, ни сюды». Надо бы к Татьяне: вместе помолиться, чтобы «боженька» избавил от лукавого. Но зачастую ноги несли ее в лес, а там она иногда видела Васю. Он улыбался, манил к себе. Но, видя страх, сам не подходил, будто ждал ее решения. А она пугалась и убегала.
Когда Ульяна шла в лес с другими людьми, искуситель не появлялся. Что, несомненно, доказывало его темную сущность.
Татьяна дала серебряный крест, освятила им воду. Текст заклинания типа «изыди» был взят в компьютере местной учительницы «из Интернета».