- Стоп, - сказал Филин. – Значит, в других областях деятельности эти же люди не могут повлиять даже на маленькие события, а здесь вдруг такое всемогущество! Не очень убедительно, но версию, как объяснение какого-то локального процесса, надо рассмотреть.
Кореец поднял руку.
- Говори, - разрешил председатель.
- В науках я не силен, - Кореец слегка замялся, - поэтому скажу по-простому. В буддизме есть понятие «будха». Я так понимаю, по-русски это – душа. Она бессмертна, и, если не заполняет физическое тело, то может существовать в чистом, невидимом для людей виде. Но, наверное, может и вселяться во что угодно. Или – в кого угодно…
- Извини, перебью, - Филин воспользовался председательскими правами. – Конечно, возможность эскалации ментальных, астральных оболочек человека мы рассматриваем в первую очередь. Но, как нам представляется, в Выйме происходит нечто подчиняющееся определенным, в том числе и обычным физическим законам. Поэтому, кстати, командировки Вёрта и Баюна были прерваны. В целях безопасности - надо понять и выявить логику происходящего.
Дисциплинированный Кореец снова поднял руку и, увидев разрешающий жест Филина, продолжил свою речь:
- Я понимаю. Просто вспомнил клуб «Свеча». Там Рац говорил о науке - какой-то там биофизике…
- Когнитивной, - шепнул Рац.
- Вот-вот, когнитивная биофизика, - улыбнулся Кореец, – она может связать идеализм и материализм. Если у нас нет крутого специалиста по такой науке, пусть Рац что-нибудь пофантазирует. У него почти по-научному получается.
- Пусть Рац немного дозреет, - сказал Филин. – А пока выскажутся Поп и Щер.
Поглаживая бороду, слово взял Поп:
- Еще неделю назад я бы высказался в духе моей нынешней приятельницы, полуграмотной набожной Татьяны.
Он сделал паузу и внимательно посмотрел в глаза Филину. Тот ухмыльнулся и кивнул головой: мол, понял, кому вступление предназначено в первую очередь.
- Да, - продолжал Поп, - словом «чертовщина» легко объяснить происходящее в Тишино. Но хоть убейте, не почуял я запаха серы. И ангельского нектара – тоже. Не искушение и не благоденствие, а испытание там выпало людям. Будто высшая сила экзаменует людей, а с какой целью – не знаю.
Филин сделал жест, понятный оратору.
- Понял, скажу по существу, - Поп прокашлялся. – Мне кажется, эта… «веста» честно пыталась мне что-нибудь объяснить. Получилось плохо, потому что ее миропонимание слишком другое. Помните фразу «ответ – перед тобой»? И еще – она сказала на прощание: «Живи здесь и будешь счастлив там»…
Голос Попа дрогнул, но он взял себя в руки:
- Наверно, - медленно и задумчиво произнес он, - если наши большие искренние чувства не умирают, то не умирает и наша суть. Физические оболочки гниют в земле, а очищенные от земных грехов души ничего не помнят, кроме чувств…
- Излагаешь абсолютно ненаучно, - ухмыльнулся Филин, но в голосе его не слышалось иронии. – Но и в твоем изложении истина, возможно, есть. Щер, а у тебя с мыслями как?
- Плохо. – Щер смущенно шмыгнул носом. – Я только думаю: сказки с мифами народ хранит не просто так. И всякие сказочные существа – они не на сто процентов придуманы. Может, они в Выйме и появляются.
- Ну вот, а говоришь, что не мыслишь, - одобрительно прогудел Балий. – Ребята, все мы здесь напоминаем тех самых слепцов возле слона. Один уперся слону в бок и говорит, что слон похож на стену, а другой, ухватившись за ногу, - слон похож на тумбу. Третий, держась за хвост, утверждает, что слон – веревка. И – так далее. В общем, я считаю, что исследования Выймы нужно продолжить. Для меня и «ватажников» опасности там нет. Мы близки по духу тамошним существам.
- Погоди, здоровяк, - сказал Филин, - и ответь на вопрос. Ведьмы и ведуны, - они бывали только белые? Или черные тоже попадались?
- То есть, плохие или хорошие? - отреагировал Балий. – А кто определяет? Понятия добра и зла относительны. Одному индивиду сделаешь хорошо, а другому от этого плохо, - вот тебе белое и черное одновременно. Кто действительно знает истину, тот не опасен для людей честных и искренних, камней за пазухой не имеющих. Такое мое слово. Хау!
- Погоди, у нас еще один человек не высказался, - сказал Филин. – Рац, ты у нас «Рац и анализатор», так что твое мнение я оставил «на закуску».
Светослав прочистил горло и пробормотал: