Когда Рустам ушел, она уселась на ящик у ложа мирно посапывающего Григория. Спал ли он? Судя по закрытым глазам, скорее да, чем нет. Но если у человека все чувства где-то за облаками, как оценить его состояние?
Татьяна вытащила вязальный набор, предусмотрительно захваченный из дома. Пальцы привычно заработали, и думы потекли в такт движениям: «что завтра попросить нужное для хозяйства?», «хорошо, если Григорий Иванович выздоровеет уже завтра», «но, с другой стороны, если этого не произойдет, мне, в общем-то, здесь не так уж и плохо»…
При этой мысли она с улыбкой посмотрела на лицо спящего Григория.
И увидела его открытые глаза. Мысли в них не было, но взгляд показался Татьяне странным.
Почему? Тут до женщины дошло: из глаз Григория исчезло выражение безмятежности и умиротворенности – непричастности к грешному миру.
«Неужто начал выздоравливать?» - подумала Татьяна и осторожно провела ладонью у глаз Григория. Никакой реакции. Тогда она проговорила, обращаясь ласково, чего не позволяла себе на людях:
- Гришенька, как ты?
Реакции опять не было. Но глаза Григория будто высматривали нечто, находящееся за окном.
Татьяна попыталась проследить, куда смотрит ее «Гришенька». С таким же успехом она могла бы понять, на кого смотрят облака.
Вязать уже не хотелось. И женщина стала напряженно наблюдать за выражением лица своего подопечного.
Прошло не менее часа.
Вдруг Григорий встал, взял Татьяну за руку и повел за собой. Движения его были уверенными и ласковыми - женщине даже не пришло в голову оказать сопротивление.
В коридоре Григорий сбавил шаг и стал вести по стене ладонью свободной руки. Будто хотел что-то ощутить.
И действительно, шагов через пять он остановился. Пальцы его беспокойно забегали по темному дереву. Следя за ними, Татьяна пригляделась и увидела, как невидимые выпуклости стены стали сливаться в некую картинку.
На сером фоне в полный рост проступило изображение длиннобородого человека, завернутого во что-то, похожее на плащ.
Ладонь левой руки Григорий положил на лоб барельефного старца, а правой рукой подтянул к себе Татьяну. Боком навалился на стену, которая вдруг стала поддаваться его нажиму.
Протиснувшись в образовавшуюся щель, мужчина протащил за собой женщину. И открывшаяся часть стены тут же захлопнулась, будто подтянутая пружиной.
Темноту и духоту Татьяна почти не ощутила, - может быть из-за плотного контакта с телом Григория?
Два пальца мужчины прижались к ее губам, и она молчала, привыкая к новому состоянию.
Послышались вкрадчивые шаги. Татьяна не смотрела фильмы про спецназовцев, но отчетливо представила: человек в маске и в полувоенной форме остановился за углом коридора, - шаги затихли, - выглянул, повел дулом автомата, буравя взглядом сумрачную глубь коридора. Звуки торопливых шагов приблизились, совсем рядом стало слышно дыхание человека. Потом шаги стпли удаляться, и в ритме с ними прослушивалось тихое металлическое позвякивание. Боец пробежал мимо.
Татьяне вдруг пришло в голову: она ведь увидела сквозь стену тревожно светящуюся ауру человека. Но не волновалась, а чувствовала умиротворение, – ведь она практически обнималась с Григорием.
Вдруг в голове будто возник тихий шепот: «Ты меня слышишь?»
Пальцы Григория отдалились от ее губ, зато Татьяна подняла и прижала свою ладонь ко рту мужчины. Губы его не шевелились, но шепот продолжался:
«Если слышишь, значит, мы на волне духовного общения. Я пришел, чтобы защитить вас с Корейцем. Хотя сейчас ему моя помощь не нужна…»
«А ты меня слышишь?» - неожиданно для себя подумала она.
«Да», - прозвучало в ее голове. - «Мы с Леной, конечно, эгоисты, но сохранили возможность помочь тем, кто может пострадать из-за нас».
«Вы с Леной? Это твоя давно умершая жена?»
«Да. Слушай музыку, которую я дам тебе. Веды о мире, где я сейчас обитаю, придут к тебе через нее».
И музыка растворила сознание Татьяны, растворила понятие о времени. И знания приходили через ощущения, – она чувствовала себя и Григорием, и Леной, и еще кем-то… в странном и прекрасном мире.