…Тут рядом с Корейцем зашуршала трава, и решение проблемы пришло само собой.
Когда на пульте появилось сообщение «одиннадцатый - нет связи», капитан Полонский ничуть не растерялся. На такой случай имелась четкая программа действий.
- Десятый и двенадцатый – срочно на место дислокации одиннадцатого! – взревел он в микрофон. - Да осторожней там, недоумки!
Огонек на мониторе показывал - одиннадцатый неподвижен. Но когда бойцы пошли с ним на сближение, маркер будто взбесился и стал быстро перемещаться на восток.
- Я десятый, - сообщил динамик. – Одиннадцатый без сознания, но жив.
- Тащи его в машину! Тринадцатый, кто-то движется рядом с тобой!
- Никого не вижу! – передал тринадцатый.
- Как не видишь, болван? – завопил капитан. – Кто-то тащит маркер одиннадцатого в двадцати метрах от тебя! Четырнадцатый, выдвигайся к позиции тринадцатого! Двенадцатый, живо на помощь тринадцатому!
Повинуясь жесту Полонского, пилот подвел Вёртолет к месту событий. В динамике раздалось:
- Вон, трава шевелится! Стрелять на поражение?
- Идиот, ты что, не можешь определить, кто там? – капитан напряженно вглядывался в лесной участок, служащий позицией тринадцатого. – Следуй за целью, четырнадцатый идет навстречу, двенадцатый на подходе!
Маркер одиннадцатого вдруг стал перемещаться невероятно быстро, спонтанно меняя направление движения. Огонек тринадцатого за ним явно не успевал.
В небольшом «междулесье» капитан увидел бойца. Это был четырнадцатый, двигавшийся навстречу цели. Вдруг он встал и поднял автомат.
- Черт, там не человек! – вопль исходил от четырнадцатого. – Змея!
И он начал стрелять прямо перед собой. В динамике слышалось его испуганное бормотание:
- Огромная… может, это навьер?
- Какой навьер, придурок, какая змея? Здесь только ужи! - капитан начал соображать, что к чему. – Нас провели! Тринадцатый, четырнадцатый, двенадцатый, - живо курс норд-норд-вест, растянитесь цепью! Девятый – к дороге! Езжайте с десятым на север, смотрите в оба! Южная цепь, слушай команду! Выходите на дорогу и – рысью на север!
Капитан командовал зычно, стараясь поддержать реноме перед подчиненными, но в глубине подсознания сидела предательская мыслишка, состоящая из одного слова – «провал».
Таких болотных ужей здесь было немало – больших, зеленоватых с желтыми пятнышками. Трудность плана, возникшего в голове Корейца, заключалась в незнании психологии пресмыкающихся. Как сделать так, чтобы уж вел себя правильно? Это же не человек…
Хорошо, что животное находилось не в болоте, и шкура у него была не слишком скользкой. Кореец коршуном набросился на ужа, схватил за упругое горло, засунул голову пресмыкающегося в рюкзак, затянул лямки. Все происходило в полной тишине, благо, ужи молчаливы от природы.
С солдатиком из оцепления было проще. Его «радиомаячок», вмонтированный в жетон с крепежной дыркой, легко наделся на шею ужа, который, получив свободу, ринулся в сторону родного болота.
Из заросшей травой ямы под корягой Кметь наблюдал погоню «оцепленцев» за шустрым пресмыкающимся. Возгласы, выстрелы, шум вертолета… потом все стихло. «Гибэбэдэшная жигулька» двинулась на север. Через час туда же пешим ходом проследовали еще восемь татьменов – из южного оцепления, очевидно.
Вертолет сделал пару кругов прямо над головой Корейца и полетел на север – руководить погоней.
Ну что же, подумал Кореец, пора «делать ноги» на юго-восток – в надежде, что болото там достаточно просохло.
Все обошлось наилучшим образом, и через несколько часов Кореец уже продвигался мимо пригородных гаражей города Касли. Свою защитную униформу он вывернул наизнанку, явив миру однотонный серый комбинезон. Пройдя город без помех, углубился в лесные дебри у истока реки Тиши. Ночевать устроился в заросшей папоротником лощине.