Странно, людской разум направлен на высокие материи глобального масштаба, но не может вникнуть в суть такого обыденного явления, как боль. Защита от самоуничтожения? У живого существа боль – будто наказание за то, что оно «подставилось».
А жить только с чувством боли… Кому нужна такая жизнь?
…Вода успокоительно журчала, воздух возле нее был живителен и свеж. Размышления Раца вдруг прервал тихий мелодичный смех.
Неужели почудилось? Нет, ниже по течению реки стояла девушка. Или существо, похожее на девушку? В этом мире ни в чем нельзя быть уверенным.
И все-таки это – молодая особь женского пола. Одежды на ней не так уж много, чтобы сей факт отрицать: кусок ткани, обмотанный вокруг бедер, и странная повязка вокруг головы.
Обычно женщины носят «банданы», чтобы не мешали волосы. А здесь полоска из полупрозрачного материала облегала лоб и глаза, и проходила по затылку под спутанной гривой волос зеленоватого цвета.
Выглядела девица достаточно привлекательной, разве что нос широковат, на вкус Раца, разумеется.
Она держала в руках нечто вроде половинки скорлупы большого ореха, хихикала и делала характерный жест, предлагающий попить воды из этой импровизированной «посуды».
Улыбаясь, Рац подошел к девушке и попытался заглянуть ей в глаза. Может, из-за повязки, но взгляд незнакомки не впечатлял – не чувствовалось живости, обычной для девушек в подобных ситуациях.
Задумавшись, Рац автоматически протянул руку, чтобы взять настойчиво предлагаемый «кубок» с питьем….
- Нельзя! – дискант Колоблика зазвучал высоко, почти на грани визга. – Брось, не пей!
И яркий солнечный зайчик скользнул по лицу девушки. Она издала звук, похожий на лошадиный храп и, отбросив сосуд с напитком, закрыла глаза ладонями.
Рац обернулся, солнечный свет тоже ударил ему в глаза, вынуждая прикрыть веки. Колоблик, очевидно, понял, что перестарался, и «притушил» блеск.
- Ты что, в зайчики играешь? – проворчал Рац.
Открыл глаза и повернулся к девушке.
Но ее уже не было. Надо же, исчезла, не издав ни шороха, ни звука.
- Оче не зайчик, стать тебе нежитью, - сказал Колоблик. – Даже в Лоне не принято брать дары от кого не попадя. Тебе явилась моур-керасть!
- Какая керасть?
- Моур, да ты не ведаешь, - солнцебокий попутчик постепенно успокаивался. – Помнишь, рех тебе о нежити, о моурах? Моур-керасти – самые опасные из них. Яства и питье делают отравой для жити.
- Девушка - нежить? – поразился Рац.
- Негораздый я пестун, - покаялся Колоблик, – а ты неслух. Запомни истое. У вас в Лоне живыми мнят всех, кто двигается, питается и умножает род. Но истинное житие есть чувствие – себя, других, суть всего окружающего. Дам тебе приклад. Представь камень, умеющий двигаться, питаться, размножаться, запоминать и даже рассуждать. Но чувства его, - как у обыкновенного камня. То есть, никакие. Он живой?
- Ну,… - Рац озадаченно поскреб в затылке, - наверное, живой. Но не по-настоящему…
- Ну, какой он живой? - удивился круглый собеседник. – Он якобы живет, но не чувствует этого. Не сочувствует жизни.
- А что, у животных или у деревьев есть сочувствие? - с сомнением спросил Рац. – Им же нет дела, если кто-то в беде.
- Сочувствие не верстуй с помощью, - сказал Колоблик. – Сочувствие – умение понимать чувства других. Но, если бы деяния живых определялись только чувствами, они бы не выжили. Есть истинно живые существа, приклад, из рода дъхура. Они имеют рассудок, но, в отличие от моуров, дъхура живут эмоциями, а разумом пользуются, когда, как говорится, жизнь заставляет. Но и они могут не помогать другим, если сие деяние – опасность, смертельная для рода. Еще есть живые существа, вообще без рассудка, их кличут прожитью. Они радуются жизни, если хорошо, огорчаются, если плохо. Они чувствуют хорошее отношение к себе, могут сочувствовать, помнят добро… да и зло – тоже. Но законы жизни у прожити жестко заданы Родом. По-вашему, по-ученому, их поведение генетически обусловлено, основано на инстинктах.
Из речи Колоблика почти исчезли архаичные слова. Рац подумал, что его собеседник умеет говорить на современном русском языке. Просто старославянский язык был ему близок от рождения.