Всё, что можно было разрушить в Гадюкино единолично, даже имея всё время мира в запасе, давно уже разрушили. Теперь здесь царила эпоха кооперативного вредительства, причём группами, размерами не менее трёх-четырёх игроков.
— Они смеются, — лаконично заметил Оулле, явно имея в виду не разовую улыбку.
— Не без этого, — хмурясь и вздыхая, признала Фиона. — Есть у меня идея, как это исправить. Смех в смысле. А вот внимание нам очень даже в тему.
— Но? — направляясь обратно к телегам, спросил Тукан.
— Что «но»?
— Обычно твои идеи сразу воплощаются в дело. ЗначЫть есть «но».
— Эта идея из тех, которую стоит сначала обсудить, — сообщила Фиона кисло и нервно. — А Фалайз не здесь. В лесу.
То, где сейчас дикий маг на самом деле, не требовало уточнения. Куда лучше и точнее об этом сообщали столбы дыма. Борьба с волками явно вышла на новый уровень — война на истребление.
— А что до зевак: придётся смириться — мы близко к большому городу. В этом есть и плюсы, и минусы.
В этом плане жрица была всецело права. Помимо толп зевак, которые проходили как «сопутствующий ущерб», у них имелся фактически круглосуточный доступ к чему угодно — каким угодно товарам, расходникам и даже услугам. Сложно было бы представить возможность вот взять и пойти купить молоток с гвоздями, находись Гадюкино в какой-нибудь глухомани.
— Что в кувшине? — на секунду замерев и затем, как будто вспомнив нечто важное, спросил Оулле.
— Кувшине? — Фиона не столько пыталась уклониться от ответа, сколько позабыла про свёрток в руках. — А-а-а, это! Ты когда-нибудь слышал про такую ягоду, как Штрык? Ну или как-то так.
— Красная и вызывает галлюцинации? — Взгляд рахетийца стал неприятным.
— Скорее рубиновая, и да, галлюциногенная, — внимательно наблюдая за его реакцией, сообщила жрица. — Это морс из неё. Тоже рубиновый и галлюциногенный.
Тукан, не столь изощрённый в гляделках, похвастался:
— Наш основной источник заработка. Был. Чёртова природа со своими сменами времён года. — Он погрозил кулаком пасмурному небу и утопал вдаль.
— Осуждаешь? — так и не сумев понять, что же на самом деле значили эти вопросы, спросила напрямую Фиона.
Молоток пролетел мимо гвоздя и смачно врезался по пальцу Оулле.
— Нет, мр-р-р-р, — коротко и недовольно бросил тот, корча странную гримасу.
Смысл её от Фионы целиком ускользнул, однако она быстро об этом позабыла. Вернулся Фалайз, опалённый, несколько закопченный, в целом как всегда растрепанный, растерянный и рассеянный одновременно, но довольный собой. Он победил. Спустя пару минут подтянулся и Тукан, тоже закончивший со своим поручением.
— Итак, план в общем-то прост, — начала издали жрица, делая максимально серьёзное лицо. — Вы когда-нибудь слышали такое выражение как «бытие определяет сознание?»
— О-о-о-о, охохох! — протянул крестоносец, морща лоб. — Какие речи пошли!
— Эм, а я тоже слышал, — сказал дикий маг почему-то смущённо. — Разве на самом деле не наоборот, а?
— Ну попробуй, — вмешался Тукан, ухмыляясь. — Определи своим сознанием бытие. Можешь не стесняться и сделать это прямо при нас. Здесь все свои, мы поймём!
— Я скорее про, — Фалайз засмущался ешё сильнее прежнего, — ну, знаешь: «разруха не в клозетах, а в головах» и всё такое…
— Не будем устраивать философский диспут, — вмешалась Фиона. — Суть в том, что бытие этого конкретного места во многом определяется отношением к нему. — Она сморщилась как от раздражения. — Говоря проще: Гадюкино — это чёртов мем! Причём мем того толка, что многие не только используют для шуточек, но и поддерживают посильно.
— И ты хочешь запретить им, ну-у-у-у, делать это? — поинтересовался Фалайз.
— Я бы предложил заявить на авторские права и требовать отчислений, — заявил крестоносец, сияя от самодовольства.
— Нет и тем более нет. — Жрица покачала головой. — Я собираюсь переименовать это место.
— Как⁈ — хором спросили дикий маг и крестоносец.
— Да вот как угодно! — вспылила Фиона, злясь, что её до сих пор не поняли. — Хоть Мангустово! Хоть Пупково! Что угодно, но не Гадюкино.
Фалайз и Тукан не без смущения переглянулись теми взглядами, которых обычно удостаивались сами в процессе изложения своих идей. Начал, как менее деликатный, разумеется, крестоносец:
— Не хочу тебя расстраивать, но мемы работают несколько иначе…
— Я не говорю, что завтра все забудут.
— И послезавтра тоже? — словно проверяя, уточнил Тукан.
— Да. Это игра вдолгую. Может быть, через месяц или два мы увидим какой-то результат, — как можно терпеливее объяснила Фиона. — А может быть, и через полгода. Суть в том, чтобы убрать источник шуток — корень, если угодно. Остальное завянет само. Когда-нибудь. Или так, или всем селом куда-то мигрировать. И «куда-то» — это к чёрту на кулички.