Лексенд лишь примерно знал, где остались после гибели его вещи, поэтому полагаться приходилось на такие «точные» ориентиры как компас, положение солнца на небосводе и словесное описание, аля «там были холмы и горы». Единственное, что удалось установить с высокой точностью, — дорога проходила западнее и юго-западнее леса, а значит, и Гадюкина. Именно в том направлении и двинулись игроки, верно рассудив, что такой приметный ориентир, как грунтовая дорога, не выйдет пропустить при всём старании.
Немало проблем с направлением на местности создавал и сам Вечнозелёный лес. Название было банальным, но реальности вообще не соответствовало — осень здесь была не менее заметна, чем в любом другом лесу в эту пору.
К югу от Гадюкина начиналась низина и все связанные с этим проблемы, такие как: обилие влаги, не только в виде сырости; густые заросли колючего кустарника; неудобный ландшафт. Если бы не необходимость пробираться через всё это растительно-топологическое многообразие, группа бы ускорилась в два, а то и в три раза.
Зато появилось время посмотреть на лес, так сказать, вблизи во всех смыслах. Фалайз первым приметил некоторую необычность окружения:
— Эти деревья выглядят так, будто они сюда откуда-то пришли.
— Известная черта деревьев — бродить туда-сюда, — буркнула Калита. — Они все одинаковые.
На самом деле она видела, что это совсем не так. Да, присутствовали в окружении самые обычные берёзы, ели, осины и прочие. Так сказать, стандартная лесная недвижимость. Но помимо них попадались некие узловатые, с большими, тянущимися по земле корнями деревья неизвестной породы. И вот они в самом деле выглядели как нечто теоретически способное к самостоятельному перемещению. Правда, видимо, из-за сезона ничего такого открыто не демонстрировалось в данный момент времени.
У Лексенда же, совершенно на это всё не обращающего внимания, появилось много времени, чтобы выговориться. Слушателем оказалась Фиона, пользующаяся возможностью разузнать побольше про местность, где они оказались. Впрочем, к её явному огорчению, прежде пришлось выслушать много всего про рахетийцев. Очень уж Лексенда «впечатлил» Оулле:
— Не рассказывайте мне про этих негодяев! Я, знаете ли, сначала вёл бизнес в Каусии. Это совсем рядом с Рахетией. Месяца не было, чтобы эти уроды не приходили нас грабить!
— Защищаться не пробовали? — как всегда «дипломатично» поинтересовалась Калита.
Ей всё это путешествие откровенно не нравилось, а ещё меньше нравился сам «спасаемый». Разумеется, ни то, ни другое она даже не думала скрывать.
— Платили, как и все, налог на дружину. Только та предпочитала брать деньги и избегать сражений.
— Эм, — начал озадаченный Фалайз, — разве это не…
— Мудрый выбор с их стороны, — перебив, оценила вампирша. — Рахеты любят, когда с ними сражаются. Они ради этого в основном и вылезают из своего гадюшника.
— Какие походы! Грабили они нас.
— Грабежи — это приятный бонус.
— Ты же сама спросила про защиту. Чем дружина не защита? — поинтересовался Фалайз.
— Тем, что это глупая защита, — закатив глаза, ответила Калита, словно сообщая нечто очевидное. — Против рахетов не надо создавать какие-то дружины. Есть профессионалы. — Она ослепительно улыбнулась. — Лучше заплатить им и спать спокойно.
— И берут они в десять раз больше, — буркнул Лексенд, явно понимая, о чём идёт речь.
— Говоришь, дорога пролегает ближе к горам? — уточнила Фиона, заодно меняя тему разговора.
— Да, это уж я запомнил точно! Эти проклятые, непреодолимые горы! — Игрок уверенно указал в сторону горного массива, едва-едва видного сквозь густую даже по осени растительность. — Они тогда были ближе.
На некоторое время разговоры прекратились: группа добралась до самой глубокой точки низменности, представляющей собой дикую смесь болота и чащобы одновременно. Обсуждать что-либо кроме поиска пути оказалось решительно невозможно. Не до того, когда продираешься через заросли травы, кустарников, молодых и не очень деревьев, ещё и при этом следишь, чтобы под ногами оставалась относительно твёрдая почва. Пару раз Фалайзу даже приходилось колдовать, чтобы уничтожить особо густые заросли впереди или заморозить поверхность, которая лишь казалась твёрдой и устойчивой. Больше всех досталось, конечно же, Калите — она угодила в яму, причём головой, после чего её добрых десять минут вытаскивали из грязи, тины, веток, мёртвых насекомых, опавшей листвы и ещё целой кучи лесного мусора. Видок у неё после этого был такой, что остальные ещё минут десять старались даже не смотреть в её сторону.