— Боты, где-то должны быть боты! — напомнил подчинённым наёмник.
— Так пусто! — возмутился «Шестопёр с говядиной». — Тут вообще ничего…
— Ботов ищите! — во всю глотку прокричал Киноварь, чувствуя, что теряет контроль.
Речь шла даже не про самоконтроль — это ладно. Ещё немного, и собравшиеся начнут требовать оплаты разом, позабыв про всё остальное. Наёмник хорошо сражается и умирает за обещание денег. Но стоит оным оказаться у него в кармане, и воин мгновенно превращается в мнительного параноика, к бою неспособного от слова «совсем».
И стоящее в ночи абсолютно пустым Гадюкино сильно подыгрывало этим чувствам. В домах и их окрестностях имелась масса следов недавней, очень бурной деятельности, но на этом всё. Вкупе с тем, что само село было абсолютно крошечным, и поиски заняли от силы пару минут, это вызвало вполне закономерный результат.
— Начальник, кажется, пора закругляться, — сообщил «Тунцовый баркас», поигрывая бутылкой с зажигательной смесью. — И рассчитываться.
— Церковь, — кивая на единственное каменное строение в округе, напомнил Киноварь. — Вы её не проверили.
— Заколочено снаружи, — стуча металлическим кулаком по деревяшкам, заметил «Вожу твою маму в кино 366 дней в году», не очень-то пытаясь попасть внутрь.
Другие согласно загудели, аналогичным образом не предпринимая попыток проникновения. Парочка демонстративно даже прислушалась, дескать, внутри тихо. Правда, делали они это через глухие металлические шлемы, в иных ситуациях глушивших вообще все звуки тише крика. На фоне такого отношения Киноварь начал терять контроль и над собой тоже.
— Внутрь зашли, быстро!
— Слышь, начальник, всем известно — с богами не шути, — заметил «Псих на люстре», показывая, что выставленное оцепление уже ничего не оцепляет.
— Потом не разберёшься! — поддакнул лекарь «Доктар Смурть».
— Я на это не подписывался! — воскликнул «Фризернатор». — Тёрки с богами оставь себе!
По форме они были безусловно правы. Боги, а в игре имелся довольно обширный пантеон, не слишком жаловали разорение своих храмов и прочее святотатство. Выражалось это сильно по-разному, в зависимости от того, кому именно ты перешёл дорогу, но сталкиваться с последствиями так или иначе не хотелось никому и никогда. В основном потому, что процедура «прощения» редко когда состояла в щедром пожертвовании. Куда как чаще — в мутных, предельно затянутых поручениях. До тех же пор терпи неудачи и прочие пакости от злопамятных, относительно могущественных существ.
Причём определённая часть пантеона — та, которая считалась «доброй», держалась вместе. Обидел одного — обидел остальных. Разумеется, с «прощением» это, конечно же, не работало.
Особую неловкость ситуации придавал тот факт, что понять, кому же именно принадлежит церквушка, не представлялось возможным. Тогда как это являлось по факту самым важным. Одно дело — перейти дорогу мелкой пакостнице Никт, которая могла и ввиду хаотической сущности одобрить такое. И совершенно другое какой-нибудь Таремис — богине охоты. По совместительству большой любительнице натравливать на недругов своих гончих.
Киноварь прекрасно видел, что его подчинённые попросту потеряли всякое желание продолжать, но не потеряли жажды денег, и потому пользуются первым «удобным» поводом закончить их дела здесь. Они все без исключения не хуже него самого понимали, насколько дурно пахнет эта история: тут либо жди большой беды, а значит, пора уносить ноги, либо работы не будет вовсе, что поднимает вопрос о правомерности вознаграждения. Праздные прогулки в ночи, даже если ты изображал бурную деятельность, оплачиваются не очень высоко.
— Никакой оплаты, пока церковь не проверена, — импульсивно заявил Киноварь, поднимая руку и кладя её на рукоять меча.
В ответ аналогичный жест проделали все, у кого имелось оружие ближнего боя. Стрелки перехватили луки поудобнее или достали кинжалы, маги сделали пару шагов назад, вставая в характерные стойки.
Именно в этот момент в голове у Киновари сложилась наконец картина происходящего. Тот, кто планировал происходящее — а тут чувствовалась рука опытного дирижёра — хорошо понимал психологию типичного «молчаливого профессионала» и как заставить его думать о чём угодно, кроме работы.
Нельзя сказать, что все ополчились на командира. На самом деле силы разделились примерно поровну. Одни хотели деньги за работу — сколько есть, но сейчас. Другие — потом, но рассчитывая получить прибавку за лояльность и хотя бы часть доли «предателей».
— Проверим церковь, а затем рассчитаемся, — медленно, очень спокойно повторил Киноварь, аккуратно подбирая слова. — За проделанную работу, в полном объеме, как и договаривались.