Никто даже не улыбнулся. Лишь Калита молча отвесила Тукану ещё один пинок.
— Интересный взгляд на вещи, — нарочито громко, как бы сам себе сказал Фалайз. — Обычно если хочешь кому-то что-то доказать, то надо действовать вопреки ожиданиям, а не согласно им.
В отличие от предшествующих увещеваний, эти Оулле не только слышал, но и даже услышал, судя по дрогнувшему лицу. Вероятно, он бы изменил своё решение, однако затем, ни у кого не спрашивая разрешения, решил «выступить» сам Лексенд, переминавшийся с ноги на ногу чуть поодаль — возле исходящей паром ямы:
— Ты, парень, видно с этими мерзавцами из Рахетии дел не имел. Они все такие — ни совести, ни чести.
Эта фраза окончательно и бесповоротно вывела Оулле из себя. Истерики не было, но в лес рахетиец демонстративно ушёл буквально с бордово-красным лицом.
— Мы вообще-то воевали с ними в Заводном городе, — заступился за Оулле Тукан, однако его не совсем верно поняли, вернее сказать, вообще не поняли.
— Тогда вы и сами всё знаете, — заявил Лексенд и поторопил. — Пора идти!
И хотя поспорить тут было о чём, спорить никто не стал. Фиона, проводив Оулле взглядом, вздохнула и, пожав плечами, заметила:
— Если напал Страж поляны, то двое нас, трое, пятеро или пятьдесят — роли не играет. А с телегой и так справимся чуть что.
— Мы уже слышали, что волки здесь есть, — напомнил Тукан обеспокоенно. — Рано или поздно и они о нас услышат. Всякое хорошее и не очень. Например, что мы — вкусные и питательные.
— Ла-а-а-а-дно, — словно делая одолжение всему миру, согласилась Калита. — Схожу с этими бестолочами. — Но прежде она сложила руки рупором и крикнула: — Я ненавижу тебя, ленивая, заносчивая рахетийская жопа!
Длинный язык, часть 2
Оставшийся на вершине холма в полном одиночестве, Тукан проводил ушедшую группу грустным взглядом человека, которому тоже хотелось приключений, причём до такой степени, что даже неприятности сгодились бы. Увы, ни приключений, ни даже неприятностей в окрестностях Гадюкино не наблюдалось. Только спокойный, меланхоличный осенний лес. Тоскливо вздохнув, крестоносец повернулся к кривоватой шеренге крайне подавленных ботов.
Судя по тому, что на их лицах сквозь депрессию проступали нарочито явное пренебрежение и осуждение, он уже начал ставшую привычной трансформацию в наркомана обыкновенного. Конкретно гадюкинские боты только таращиться и могли — барин есть барин, даже если он выглядел не очень благопристойно — но в других случаях такое могло закончиться даже агрессией. Причём не только вербальной.
— Ну что, тунеядцы, проходимцы, бестолочи, балбесы и ты, Петлович, кушать хотим?
В ответ раздалась вариация не слишком синхронного бубнежа себе под нос на тему: «Хотим, конечно! А ещё хотим того, этого и вот того». Однако Тукан сделал вид, что услышал исключительно часть про еду.
— Вот и отлично! Ну-ка живо признаёмся: кто тут умеет готовить зайцев?
На этот раз не было даже бубнежа. Крестоносец тем временем отыскал принесённую вампиршей добычу и критически её осмотрел.
— Мда, если бы я её не знал, то сказал бы, что Калита вообще не заморачивалась. Но так как знаю — она специально нашла двух самых старых, худых и больных зайцев в этом лесу.
Ещё немного посмотрев на тушки и представив, какая мерзость скрывалась у них под шкурой, Тукан понял, что у него нет тяги или способностей к кулинарии. Вернее есть, но из мёртвых зайцев пиво не сваришь.
— Эх, пивка бы сейчас, — задумавшись о приятном, пробормотал крестоносец.
— Иди сюда, — отвлёк его от приятных мыслей внезапный окрик Оулле по каналу экстренной связи. — У нас гость.
Рахетиец нашёлся на им же устроенной вырубке, растущей час от часа. Ещё издали видно было, что к своему занятию Оулле подходил со всей серьёзностью. Деревья хоть и рубились примерно на одном участке леса, но отнюдь не хаотично и не все подряд. Судя по отметкам на коре, присутствовала целая система долгосрочного планирования.
Впрочем, крестоносец пришёл сюда не проконтролировать лесозаготовки. Да и не деревья в разных своих состояниях в этот момент привлекали наибольшее внимание. Увидев, в чём именно состоит причина «тревоги», Тукан аж присвистнул:
— Да-а-а-а, со мной такое тоже часто случается: стоит зайти в лес, как постоянно нахожу связанных зелёных баб! Поэтому и не хожу больше по грибы.
К стволу очередной подготовленной к рубке сосны была очень умело и основательно привязана — так, чтобы и пошевелиться не могла, не говоря уже про крики, — довольно «яркая» особа. Помимо кожи цвета болота и глаз со змеиными зрачками оттенка алого заката, её выделяли низкий по человеческим меркам рост, крайне подвижная мимика, лицо, взрослое не по возрасту с глубоко отпечавшейся гримасой ехидства, и весьма своеобразная одежда. Явно ручная работа, причём нацеленная на то, чтобы было одновременно и удобно перемещаться по лесу, и красиво, и надёжно. Получилось разве что «удобно».