— Ты пытаешься вылететь с работы? — рявкнула я.
— Если тебе так невыносимо меня видеть, Стрекоза, — сказал он, — почему ты прописала в контракте, что я должен отработать здесь год? Я мог бы быть за десять тысяч километров отсюда. А вместо этого я здесь. В твоём распоряжении.
У меня скрутило живот. Почему я действительно хотела, чтобы он остался? Мой гениальный план всё больше напоминал катастрофу. Моё эго, моя детская обида — всё это переиграло. Я должна была отпустить его и взять кого-то другого.
— Потому что с точки зрения бизнеса это было логично, — холодно произнесла я, поднимая подбородок.
— Да? — Он ухватился за дверной косяк над собой и его бицепсы вздулись.
Господи. Его руки. Его грудь. И, если память мне не изменяет, остальное тоже было внушительным. Щёки вспыхнули, внизу живота разлилось тепло. Неудивительно, что я не могла работать. От него у меня начинался какой-то гормональный психоз.
— Ладно, — сказал он, — логично. Но у меня есть другая теория. Хочешь услышать?
Я прищурилась и промолчала.
— Думаю, есть два варианта. Либо ты хочешь залезть на меня, как на дерево, либо хочешь наказать.
Сердце подскочило к горлу. Нет. Только не сейчас. Не эта тема.
— Так что это, Стрекоза? Сексуальное напряжение или месть?
Горло сжалось, в ушах застучала кровь. Он испытывал меня. Давил. Подонок.
Ещё пару дней назад я бы с уверенностью сказала: месть. И как бы стыдно мне ни было это признавать — в фантазиях всё выглядело куда лучше.
Потому что реальность была такой: с каждым днём я теряла хватку. Гнев утихал. А его присутствие всё больше сбивало меня с толку.
— Месть — слишком грубое слово, — выдавила я. — Я просто деловая женщина.
Он подошёл ближе, плавно, уверенно.
— Чушь. Тогда скажи — зачем я здесь?
Я не могла выразить это словами. Моё стремление, обида, боль всех этих лет — всё слилось в один шторм. Как объяснить, что я гордилась тем, что заставила его остаться? Что я хотела, чтобы он видел, как я отбираю у него единственное, что он когда-либо любил? Медленно. Хладнокровно.
Он отказался от всего. Включая меня. Променял меня на деревья и бизнес. И как бы глупо это ни звучало, я до сих пор злилась почти двадцать лет спустя. Я всё ещё помнила, как он обнимал меня в нашей крошечной, ледяной квартире. Я видела его улыбку, когда мы обменивались клятвами в той маленькой часовне в Квебеке.
Эти воспоминания преследовали меня. И я хотела их уничтожить. Сделать ему больно, так же, как когда-то он сделал больно мне.
Но, разумеется, я не могла сказать этого вслух.
А если быть честной, он действительно был самым подходящим человеком, чтобы управлять компанией, пока я проводила реструктуризацию. Именно поэтому я оставила его. Конечно. Только поэтому. Я не позволю ему вытащить мои карты на стол.
— Потому что ты бы отдал всё ради семейного дела, — сказала я и подняла бровь с вызовом.
Он не дрогнул. Лишь покачал головой и тихо пробормотал:
— Нет, неправда.
Эти два коротких слова ударили сильнее, чем я ожидала. Потому что он отказался от брака. От своей жены. Неужели тогда у него действительно были приоритеты выше того, что мы клялись хранить?
Я с трудом сглотнула горький ком.
— Рада, что ты изменился. Но мы оба знаем: когда-то это было правдой.
Слова повисли в воздухе на несколько ударов сердца.
Он скрестил руки на груди.
— Значит, ты меня наказываешь.
Я пожала плечами.
— Ну, тогда зря стараешься, — усмехнулся он, голос тихий, хриплый. — Видеть твоё прекрасное лицо каждый день — последнее, что я бы назвал наказанием.
Я уставилась на него исподлобья, ладони прижаты к столу.
— Просто веди себя прилично, и через пару месяцев меня здесь не будет.
На его лице появилась ленивая, сексуальная ухмылка, от которой у меня по спине пробежали мурашки.
— Я не умею себя вести. Особенно рядом с тобой.
Этот голос… низкий, глубокий… от него у меня дрожали колени, а внутри вспыхивало тепло, которое я отчаянно пыталась игнорировать.
— На следующей неделе сюда приедет ФБР, вместе с твоей дорогущей бостонской адвокатской командой. У тебя куча работы, и я готов помочь на каждом этапе. Но сначала мне нужно знать правду.
Я резко вскинула голову, мышцы напряглись. Я не собиралась попадаться на его удочку. Он не заставит меня расколоться. Пусть засунет свой флирт — «я бы всё для тебя сделал» куда подальше — в свою лесорубскую задницу.
Я ничего ему не должна. Ни объяснений. Ни чувств.
— Хочешь знать, что я думаю? — сказал он, упираясь ладонями в стол и нависая надо мной. Кто-то мог бы найти это угрожающим. Но не я. Это же Гас. Мягкий великан, добрый лесоруб с золотым сердцем.
Или когда-то я в это верила.
Не должно быть так просто забыть, как он бросил меня в самый тяжёлый момент. Как разбил мне сердце и выгнал прочь, не моргнув глазом.
Я не должна позволять его широченным плечам и этому до безумия притягательному запаху сбивать меня с толку. Он не герой. Не хороший парень. Как бы хорошо он это ни играл.
— Ты давно в лесном бизнесе, — продолжал он. — Но с инвестиционной стороны. Покупаешь, продаёшь, строишь стратегии. И, если верить интернету, делаешь это охрененно.
Я едва не улыбнулась. Услышать такое от него — было как инъекция прямо в эго. Да, я умная. Да, я упорно работала. Я сама добилась всего. Если бы только мужчины в моей семье могли это признать.
— Ты моталась по всей стране. Живёшь в Сиэтле, в шикарной квартире в историческом доме на Куин-Энн.
Я резко вдохнула, сердце сорвалось с места.
— Как партнёр в Strategic Timber, ты объездила весь мир и заработала кучу денег для инвесторов из Восточной Европы. Особенно из Румынии — у них лучшие лиственные породы на планете.
Чёрт. Он копал.
Он приподнял бровь.
— Я умнее, чем выгляжу. — Он наклонился ближе, и мне пришлось вдыхать его насыщенный мужской аромат. — Так почему ты здесь? Компания маленькая, город ещё меньше.
— Инвестиционная возможность, — выдавила я.
— Ты купила компанию моей семьи. Вернулась, чтобы ей управлять. И купила, мать твою, особняк в моём родном городе. Можешь сколько угодно на меня рычать, но мы оба знаем — это не просто инвестиция для тебя.
Его близость возвращала меня в другое время. В другую жизнь.
Эти мозолистые руки всё ещё были сильными. Его глубокие синие глаза — всё так же жгли меня насквозь.
Я зажмурилась, изо всех сил пытаясь снова найти ту ярость, которую лелеяла внутри десятилетиями. Но, чёрт, он был прав. Зачем я здесь?
Вот в чём была вся суть Гаса. Он был слишком умным. И, к несчастью, слишком честным.
Наверное, именно в этом и заключалась причина моего дискомфорта. Он не прятался. Говорил открыто. Проявлял интерес. И наслаждался каждой секундой нашей словесной дуэли.
Это было так стиле Гаса. И так бесило.
Я работала с десятками мужчин. Но почти никто из них не показывал, что хочет переспать со мной.
Я не была той, о которой мечтают. Я была страшной.
Никто никогда не видел во мне «душечку» или «милую коллегу». Я была той, что ломает хребты.
За глаза меня называли Коммандо Хлоя. Говорили, что на совещания с ней лучше приходить в защитной экипировке.