Я заглушил двигатель и начал снимать шлем, когда Хлоя влетела в поляну и резко свернула в сторону, занеся зад и окатив меня с ног до головы болотной жижей.
Чёрт.
Она сняла шлем и встряхнула волосами.
И несмотря на все мои усилия, взгляд сам прилип. Кажется, у меня даже слюна выступила в уголке рта. Господи, она была чертовски горячей.
Она окинула взглядом мою грязную футболку, глаза искрились.
— Ой, — пожала плечами. — Нечаянно.
— Ты это нарочно, — буркнул я, делая вид, что злюсь. — И что это за стиль вождения?
Она откинула голову и рассмеялась, волосы легли ей на плечи:
— Просто развлекалась.
Я задрал футболку, чтобы стереть грязь с лица.
Её глаза моментально застопорились на моем оголённом торсе. Хорошо. В этой игре могут участвовать оба.
Я повторил движение, на этот раз медленнее. И, чёрт побери, её губы приоткрылись. Её взгляд обжигал. Она не была равнодушна к тому, что между нами происходило. Принято к сведению.
Хлоя тут же отвернулась, скинула рюкзак, вытащила из него чёрные кроссовки.
— У тебя они всё это время были с собой? — недовольно выдохнул я.
— Ага, — ответила она с ангельским видом, надевая обувь.
— То есть ты специально гнала на квадроцикле в туфлях?
— На танкетках, — поправила она. — И да. Исключительно назло тебе.
Она аккуратно упаковала проклятые туфли, достала блокнот и ручку.
— Давай к делу.
Я провёл её через лагерь — место, где мой отец держал в плену Паскаля Ганьона и его невесту. Там же находился центр его наркосети. Сейчас этот участок почти не использовался — дорога плохая, а лес не такой плотный, как к западу.
— В основном это место служило складом или базой в межсезонье, — пояснил я.
Рассказал, как старые, забытые тропы соединяли этот лагерь с дорогами к границе. Часть из них проходила по нашим землям, часть — по владениям Ганьонов. Отличный коридор для контрабанды.
Хлоя щёлкала фотоаппаратом, делала заметки в блокноте, задавала вопросы.
Мы провели пару часов, изучая территорию, прежде чем снова сели на технику и отправились в долину.
На указателе западного склона, участке в пятом секторе, который её интересовал, я остановился. Она тоже затормозила.
Я достал воду из рюкзака и кинул ей батончик мюсли.
Она поймала, развернула обёртку и принялась осматривать окрестности.
— Ну, как тебе?
Я откинул голову, сделал длинный глоток, вытер рот тыльной стороной запястья.
— В смысле?
— Этот участок не используется. А мы не можем себе позволить терять ресурсы. Нужно задействовать всё. — Она пнула пень. — Что бы ты сделал здесь?
— Это твоя компания, — пожал я плечами. — У вас же Джей-Джей отвечает за лесовосстановление?
Хлоя кивнула, не сводя с меня взгляда.
— Так. Но я спрашиваю тебя.
— Я не владелец, — отмахнулся я.
Усталость давила. Мы были в пути уже несколько часов. А чем дольше я находился рядом с ней, тем больше поднимались на поверхность боль и сомнения.
Она нахмурилась.
— Я в курсе. Но ты — самый знающий человек в команде. Мне важно услышать твоё мнение.
Я огляделся.
— На этом склоне много красного дуба. Вон, посмотри, — указал на землю, устланную желудями. — Но дубы не любят тень, а молодые саженцы съедают олени. Им нужны особые условия, чтобы вырасти. Я бы сделал выборочные вырубки, чтобы дать свету пробиться. А потом поставил бы ограду от оленей. — Свободной рукой обхватил бёдра, развернулся в круг. — Это поможет сохранить молодняк. Плюс, если убрать белую сосну, экосистема станет лучше для дубов.
Хлоя кивнула и продолжила снимать.
— Лиственные всегда в цене. Цена стабильнее, чем на сосну. Это инвестиция в долгую. Но можно вырубить несколько крупных деревьев, — похлопал я по ближайшему стволу, — и отправить их на спецлесопилку. Это покроет расходы на остальные работы и даст шанс развить участок в будущем.
Она скрестила руки и чуть наклонила голову. По выражению лица было ясно — она слушает внимательно. Относится к моим словам серьёзно.
Что-то скрутило в груди.
Я не ожидал. Слишком привык, что отец меня игнорировал. Всегда твердил, что я хорош в технике, но не в бизнесе. И я верил. У меня не было диплома, я не разбирался в таблицах, как Оуэн. Я просто работал. Грязными руками. Без стратегии.
— Умнее, чем кажешься, — сказала она, уголки губ чуть дрогнули.
Я театрально поклонился.
— Я не только симпатичная мордашка, Стрекоза.
— Покажешь границы сектора и места, где стоит поставить ограду? Если не привезу координаты, Джей-Джей меня убьёт.
Я кивнул. И поймал себя на том, что внутри расправляется гордость.
Когда мы вернулись, солнце уже клонилось к закату. Мы оба были в пыли, в грязи, и смертельно уставшие, но всё тело стало будто легче. Хлоя не щадила меня, но её нынешнее раздражение было куда предпочтительнее, чем ворошить прошлое.
Теперь это её компания, и ей нужны были все мрачные подробности. Я сделаю всё, чтобы заполнить пробелы. Потому что хотел, чтобы у неё получилось. Хоть её присутствие и усложняло мою жизнь, я не желал ей провала.
Этот бизнес значил для меня слишком многое. И для города тоже. Всё внутри кричало против того, чтобы отпустить это дело и позволить ему умереть. Так что как бы мне ни было больно — я буду помогать. До конца.
— Прокатимся вокруг пруда? — спросил я, когда мы заглушили технику рядом с гаражом. Этот день выжал из нас всё, но, несмотря на всё, мне не хотелось, чтобы он заканчивался.
Она кивнула.
— Давай.
Я не успел даже застегнуть шлем, как она уже сорвалась с места, влетела в поворот с такой скоростью, что у меня перехватило дыхание. Чёрт. Забыл, какая она бешеная на трассе.
Не отставая, я постепенно набирал скорость, надеясь обойти её на повороте у деревьев.
Но к тому моменту, когда я выехал обратно на стоянку, она уже стояла рядом с квадроциклом, на лице была победная улыбка.
И я застыл.
Она была невероятна. И, чёрт возьми, я бы с радостью проигрывал ей каждый день, лишь бы видеть эту улыбку снова.
— Совсем забыл, что ты любишь скорость, — пробормотал я.
Она пожала плечами.
— Обожаю гонять по тропам. Девушку можно увезти из Мэна, но Мэн из девушки — никогда.
И в самом деле. Волосы растрепаны, на щеке — грязная полоса, чёрные шорты в пыли. И при этом — самая красивая женщина на свете.
Я потянулся, пытаясь размять затёкшие мышцы, и прикусил губу.
— И не только это осталось прежним. — Голос стал ниже. Я сказал то, что давно вертелось на языке. — Ты всё так же до боли красива.
Между вдохом и выдохом её улыбка исчезла, уступив место гримасе.
— Прекрасно, — отрезала она. — Я люблю причинять тебе боль.
Щёки запылали. Вот дурак. Зачем я это сказал?
Она прищурилась, сделала полшага ближе.
— Из любопытства. Насколько сильная боль?
Ах, значит, она хочет поиграть?
Я провёл пальцами по бороде.
— Больше, чем от ушиба мизинца о тумбочку… — Я окинул её взглядом. Жар, влечение, грусть — всё смешалось. — Но меньше, чем от желчного камня.
— Фу, мерзко, — скривилась она.
Я пожал плечами.