— Иногда чувствую себя на восемьдесят семь.
Мы прошли вместе почти всё — и радости, и провалы. Он всегда был тем надёжным парнем, который готов выслушать. Особенно тогда, когда я был молод и туп.
У него было то, о чём я мечтал. Любящая жена, дети, дом в городе, где он возился с мелкими проектами по выходным. Одно лето я провёл почти у него на участке, помогая строить домик на дереве.
— Как Эм?
Он улыбнулся — гордость так и светилась.
— Отлично. Опять попала в список отличников. Работает с одним из преподавателей и летом волонтёрит в приюте для животных.
— Уже на втором курсе?
Он кивнул.
— Переходит на третий. Уже думает о магистратуре. — Он почесал шею. — Надо бы понять, как за всё это платить… но справлюсь.
— А Люк?
Он закатил глаза.
— Всё ещё в поиске себя. Но старается. Хотел бы, чтобы он вернулся в колледж. Надеюсь, дойдёт до этого. Сейчас живёт с матерью во Флориде.
Я кивнул.
— Ты вообще думал о том, чтобы начать встречаться с кем-нибудь? — С момента, как его жена ушла, прошло почти пять лет. Она была его первой любовью. Я всегда задавался вопросом, сможет ли он когда-нибудь по-настоящему двигаться дальше.
Он рассмеялся.
— Конечно. Иногда. Но вряд ли я могу сейчас предложить женщине что-то особенное. Я наконец-то получил ту работу, к которой долго шёл, и пока что мне хватает самого процесса. А дочка дома на лето — хочу провести с ней каждую минуту.
— Может, когда-нибудь, — сказал я.
— Пытался раньше. Но всё было не то. Я парень, настроенный на брак. Я люблю стабильность, ценю простые радости: обниматься на веранде тёплым вечером, заезжать за её любимым мороженым по дороге с работы... А свидания — это как бесконечные странные собеседования. Про приложения вообще молчу.
Полностью согласен. С тем, что происходило в мире знакомств, особенно в глубинке штата Мэн, где мы почти все знали друг друга с детства, было тяжело. Мне ещё как-то везло — я ездил на встречи, знакомился за пределами города, но я понимал, о чём он.
— У меня сегодня куча дел, — сказал он. — Так что давай ближе к делу. Что случилось?
Я глубоко вдохнул, потом выдохнул и попытался объясниться. В итоге просто выложил всё, как есть.
— Я хочу вернуть Хлою. Мы были женаты давным-давно. Всё закончилось как полный кошмар. Я не стал за неё бороться. И именно поэтому я её потерял.
Он опустил голову, глядя на тропу.
— Я что-то такое и подозревал.
Хотя он был самым близким моим другом, Сэм знал далеко не всё.
— Я годами убеждал себя, что правильно поступил, отпустив её. Что у нас бы ничего не вышло. Но теперь, каждый раз, когда я её вижу, меня разрывает — ведь мы могли быть вместе всё это время. И я всё испортил.
Он резко остановился и скрестил руки.
— Хватит. Я тоже иногда застреваю в прошлом. Но это не поможет. Ты сам себе напридумывал кучу выводов о том, что тогда было на самом деле.
Он снова зашагал вперёд.
— Мы с Эшли поженились в двадцать один. В двадцать два у нас уже был Люк. Мы старались. Каждый день. Долго. Может, не получилось именно потому, что взвалили на себя всё это слишком рано. Не знаю. Сейчас, с возрастом, у меня полно сожалений. Тогда мы просто не знали, как надо. Мы рано застряли в этом «взрослом» сценарии. И хотя я это любил, и дети — лучшее, что со мной случалось, — ей здесь было тяжело. В итоге мы перестали быть друг другу подходящими.
Он повернул обратно на тропу.
— У тебя есть два пути. Либо жалеть о том, чего не случилось, и утонуть в тоске по двадцати годам, либо взять себя в руки, понять, что тебе нужно было вырасти, и наконец собраться. У тебя есть шанс. Настоящий. Не трать его на «а что если».
Чёрт. Он был чертовски прав.
Я провёл рукой по лицу, с трудом сдерживая тяжёлый выдох.
— Она меня ненавидит.
— Я не знаю, что у вас произошло, — сказал Сэм, — но, судя по тому, что я увидел, она умная и справедливая. А ты застрял в одном и том же уже давно. Может, пришло время что-то изменить.
— В смысле?
— В смысле, что, может быть, ты — и есть проблема. Ты бродишь по лесу, пережёвываешь одно и то же дерьмо, случившееся десятки лет назад, вместо того чтобы сосредоточиться на том, что реально можешь изменить.
Взгляд, который он на меня бросил, ясно дал понять: разговор окончен. Моё дело — замолчать и дать его словам осесть в голове.
Я действительно прожил слишком много лет, глядя назад. Особенно после того, как вскрылась теневая сторона бизнеса отца — наркотики, схемы, подкуп. Я столько раз возвращался к тем моментам, пытаясь понять, где свернул не туда.
Но, может, пора уже перестать оборачиваться.
Может, пора наконец-то начать смотреть вперёд.
После пяти километров по тропе и душа я чувствовал себя гораздо лучше.
Я должен был быть вымотан до предела — после ночного марафона секса. Я должен был злиться на её холодность, на то, как легко она отмахнулась от меня утром.
Но, вместо этого, я чувствовал… надежду.
Потому что, несмотря на броню, за которой она пряталась, я видел боль в её тёмных глазах, когда закрыл дверцу машины. Видел, как на её лице отражались внутренние бури. Она чувствовала. Много. Сложно. Я должен был отпустить, дать ей уйти и переварить всё. Но сквозь все эти эмоции прорывалась тонкая нить — связь. Такая, какой я не чувствовал никогда прежде.
Я стоял на заднем крыльце, с кружкой кофе в руке, вдыхая чистый утренний воздух, глядя на деревья и горы. Это был мой шанс. Но я не знал, как им воспользоваться.
Я десятилетиями застревал в одном и том же. Повторял одни и те же решения, одни и те же мечты, которые уже даже не имели значения. Жил на автопилоте.
А если можно по-другому?
Сэм был прав. Я был проблемой.
Мне сорок. И, возможно, я сейчас на самом дне.
Отец — в тюрьме.
Бизнес, которому я посвятил всю жизнь — продан.
Семья — разваливается.
И я… пустой.
Но прошлой ночью моё сердце вспомнило, каково это — держать её в объятиях. Её смех успокаивал. Её улыбка зажигала свет внутри.
Да, мы стали старше. Да, она купила дело моей семьи. Но разве это имеет значение?
Я собирался переехать на другой конец страны, но сейчас всё, о чём я мог думать, — это то, как я себя чувствовал рядом с ней. Мне это было нужно снова.
Мышечная память срабатывала моментально.
С ней я чувствовал себя живым. Настоящим. Полноценным. Тем Гасом Эбертом, которым должен быть.
Не ворчливым отшельником.
Не старшим братом, на котором всегда всё держится.
Не трудоголиком, приносящим себя в жертву ради бизнеса.
Просто Гасом.
Тем Гасом, который ненавидел всякие модные латте, но пил их молча — потому что она их делала.
Тем, который брал в библиотеке книги о созвездиях, чтобы произвести впечатление под звёздным небом.
Тем, который просыпался каждое утро с ощущением, что он нашёл своё предназначение.
Мне не нужно было уезжать из Лаввелла, чтобы выбраться из этого болота. Мне нужно было измениться самому.
Это было трудно. Но пришло время.
Я годами врал себе, что есть только один путь. Что я — это просто набор обязанностей и привычек. Но это была ложь.
Изменения возможны. Надо только перестать бояться.