Она кивнула.
— Но когда это всё закончится? Есть ли вообще надежда очистить этот лес от преступников?
Нет. К сожалению.
Это был самый крупный незастроенный лес на востоке США. Более десяти миллионов акров на севере штата Мэн, и никто, уж тем более небольшая семейная лесозаготовительная компания, не мог контролировать всё, что там происходило.
Но я не мог сказать ей этого. И не мог её подвести. Я должен был верить, что мы справимся. Что мы сможем восстановить компанию.
Глубоко вдохнув, я попытался придумать, как её успокоить, но прежде чем успел заговорить, до нас донёсся крик, отразившись эхом от зданий.
Внизу, у одного из складов, стоял офицер Филдер и махал нам рукой.
Мы с Хлоей переглянулись и направились к нему.
— Увидел только когда взошло солнце, — сказал он, поднимая небольшой предмет. — Тут их, наверное, сотня.
Когда я подошёл ближе, понял, что это — камера. Я взял её у него и внимательно осмотрел. Та же модель, что и ту, которую мы с Хлоей нашли в лесу пару недель назад. Та же, какие ФБР обнаружило после того, как Хлоя дала им разрешение на доступ к тому участку. Чёрт.
Мы обошли здание, и, как и сказал Филдер, за ним лежала большая куча охотничьих камер. А на верхней, приклеенная скотчем, — сложенная бумага.
Хлоя взяла её и развернула.
Одно слово.
Чёрными буквами.
Остановитесь.
Мы встретились взглядами. У меня оборвалось внутри, а Хлоя побледнела. Это было послание. Кто-то знал, что мы нашли. И этому кому-то это совсем не понравилось.
Глава 25
Хлоя
С бешено колотящимся сердцем и раскалённым мозгом я металась по дому. Почему он казался таким огромным? Странный, пустой, пугающий. За окнами начинался дождь. Надвигалась настоящая буря — обещали суперклетки, а большая часть штата была под угрозой торнадо. Гроза — это ещё ничего, но я была одна, в доме на берегу озера. Джей Джей и Карл улетели в Нью-Йорк на выходные, встретиться с друзьями, так что я осталась совсем одна. Последние несколько дней я разбиралась с последствиями пожара и почти не спала.
С таким темпом мы никогда не утвердим прогнозы и планы на зимний сезон заготовки. Чем дольше я оставалась здесь, тем отчётливее понимала, что отъезда не предвидится. Проблемы, с которыми столкнулась компания, были куда серьёзнее, чем я ожидала, и моя привычная отстранённая стратегия инвестора здесь не работала — не тогда, когда я сама была у руля.
Сегодня я должна была работать. Но вместо этого весь день заказывала мебель и вещи для дома. Когда переезжала, заказала лишь самое необходимое. Обычно мне хватало малого. Но вдруг во мне проснулось стремление обустроить гнездо.
Большой стол для кабинета, несколько ковров, гамак для детей Селин и декоративные подушки. Ничего особенного. Но я начинала привязываться к этому дому. Как и к Hebert Timber — это было удачное вложение. Именно поэтому я и купила этот дом. Но теперь не могла перестать думать о цвете стен, детской для детей Селин и сотне других улучшений.
Дождь с грохотом лился в озеро, гром сотрясал стены.
У меня скручивало живот, когда я всматривалась в берег. Я была здесь одна.
Спокойно, Хлоя. Соберись. Это всего лишь погода, нужно взяться за работу. Эти позывы к уюту только мешают.
Работа. Мне нужно сосредоточиться на ней и только на ней. Если я сегодня выполню всё из списка, тогда можно будет думать обо всём остальном. Нужно привести бизнес в порядок, вернуться в Сиэтл и спокойно родить ребёнка.
Но каждый раз, когда я думала о доме в Сиэтле, на меня накатывала тоска. Он не казался мне родным. Там не было ни большого двора, ни столовой для праздничных ужинов, ни той самой ванны на лапах, в которую я влюбилась с первого взгляда.
Логика. Именно ею я всегда руководствовалась. Анализировала каждую переменную, выстраивала стратегию, потом действовала. Так я жила последние двадцать лет. И это работало — чувства мне не мешали.
Так почему же сейчас я чувствовала себя такой потерянной?
Я пошла на кухню — нужно было что-то перекусить. Сыр должен помочь. Я как-то даже запаниковала, когда подумала, что во время беременности нельзя есть сыр. Но оказалось, только не пастеризованный, а его здесь особо и не найдёшь.
В местном супермаркете был приличный выбор, так что я достала коробку Triscuits (*Triscuits — это популярные в США крекеры из цельной пшеницы, которые выглядят как маленькие квадратные подушечки с волокнистой структурой.) и поплелась к холодильнику за чеддером.
Я наклонилась, с куском сыра в руке, когда свет начал мигать.
Затаив дыхание, я огляделась и посмотрела в окна через гостиную. Чёрт. Страшновато.
Гром грохнул где-то вдалеке, такой силы, что я подпрыгнула на месте.
Положив руку на грудь, я покачала головой. Что со мной не так? Я раздувала из-за обычного дождя.
А потом свет погас.
Я захлопнула холодильник, схватила телефон и включила фонарик. Паника закрутилась внутри, как воронка. Я должна быть сильной. У меня есть фонари и свечи, это просто буря. Всё будет нормально. Но с каждой секундой страх рос, как туча, нависшая надо мной.
Прежде чем я поняла, что делаю, я уже звонила Гасу.
— Стрекоза. Ты в порядке?
Я зажмурилась. Чёрт. Ненавидела себя за эту слабость. Я не девица в беде. Мне не нужен был спаситель.
— У меня отключили электричество, — проговорила я, стараясь не звучать слишком истерично.
— У тебя есть генератор?
Чёрт. Без понятия. В доме была даже чёртова лодка, но о генераторе я как-то не подумала.
Мне стало стыдно до дрожи. Слава богу, он не видел меня сейчас. Признаться кому-то вроде Гаса в том, что я не готова — это было ужасно унизительно.
— Не знаю, — пролепетала я, сама злясь на свой жалкий тон. — И я здесь одна…
— Я уже выезжаю.
У меня сжалось сердце — отчасти от радости, отчасти от тревоги.
— Не обязательно.
— Мы с Клем уже на пороге. Будем через двадцать минут. Просто подожди.
Грузовик Гаса действительно подъехал к дому через короткое время, как он и обещал.
Как только я распахнула дверь, Клем пулей влетела внутрь, а Гас был прямо за ней. На одном плече у него висела большая спортивная сумка, в другой руке он держал пакет с продуктами.
Я попыталась сдержать тёплую волну облегчения и уюта, нахлынувшую при виде его. Он не должен был вызывать у меня такие чувства, чёрт побери.
— Подготовился, — пробормотала я.
Он провёл рукой по мокрым волосам и поправил сумку на плече.
— Могла бы просто сказать, что скучала.
Я скрестила руки на груди и попыталась изобразить насмешку.
— Ничего подобного. Я пыталась работать, но без света это проблематично.
— Конечно. Дай мне пару минут.
Он поставил пакет на кухонную стойку, достал из сумки налобный фонарь и направился в подвал.
Пока я ждала, взяла полотенце и начала вытирать Клем, которая радостно махала хвостом.
Я обняла её, уткнувшись лицом в её шею.
— Я тоже рада тебя видеть, девочка, — сказала я, чувствуя, как одиночество отступает.
Гас вернулся спустя несколько минут.
— Генератор у тебя есть. Но бензина нет.