У меня опустились плечи. Вот же идиотка.
— Не отчаивайся. Я привёз. Сбегаю к машине, принесу. Возможно, займёт немного времени, прежде чем всё заработает. Я проверил щиток в подвале — всё подписано, можно выбрать, что включать в первую очередь.
Я кивнула, разрываясь между благодарностью и стыдом.
Это была не та Хлоя Леблан, которой я себя считала последние двадцать лет. Я никогда не была той, кто просит мужчину о помощи. Кому нужна мужская поддержка, чтобы решить проблему.
Села на диван, тяжело выдохнула и начала гладить Клем, злясь на себя. Но прежде чем я успела погрузиться в самобичевание, в доме включился свет.
То, с какой скоростью исчез страх, ясно давало понять: мне действительно нужен этот человек. Хотя, если я скажу ему об этом, он будет вспоминать это до конца жизни.
Через мгновение Гас снова вошёл и пошёл в подвал.
Часть света погасла, но в гостиной и на кухне лампы остались включёнными.
— Я оставил питание на кухне. Здесь есть свет, работает холодильник и плита. Всё остальное отключим — сэкономим топливо.
— Спасибо, — выдавила я, чувствуя, как к горлу подступают слёзы.
Он подошёл ближе и нежно провёл пальцами по моему подбородку.
— Стрекоза, я всегда рядом, если понадобится помощь. Тебе стоит лишь сказать. Мы с Клем никуда не уедем. Останемся с тобой, пока не пройдёт буря. Ладно?
Я кивнула, с трудом сдерживая слёзы. Чёртовы гормоны беременности.
— А теперь перекус?
Не дожидаясь ответа, он удалился. Вернулся с миской Chex Mix (Chex Mix — это солёная хрустящая смесь закусок, обычно включающая злаковые хлопья Chex, крендельки, орешки и гренки, приправленные специями.) другой — с зелёным виноградом, которым я последнее время буквально одержима, и двумя бутылками воды. И колодой карт для Уно.
— Откуда виноград?
— Ты говорила, что тебя на него тянет, — пожал он плечами, усаживаясь рядом. — Так что я закупился впрок.
Я прищурилась, приподняв бровь.
— На случай если я вдруг окажусь у тебя дома?
— Именно. Моя задача — чтобы ты и фасолинка были сыты.
— Это совсем не твоя задача, — буркнула я, уже запихивая виноград в рот.
Он только покачал головой, как будто снисходительно соглашался с капризами.
— Уно?
Я схватила всю миску с виноградом и прижала к груди. Он был такой вкусный, что хотелось плакать.
— У меня идея получше. Правда или действие?
Он с довольной ухмылкой хлопнул в ладони и потёр руки.
— Поехали, Стрекоза. Я первый. Правда или действие?
— Правда, — сказала я, выпрямив спину, хотя тут же пожалела, что ввязалась.
— Зачем ты купила этот огромный дом?
О, это был не такой провокационный вопрос, как я ожидала. Я-то думала, он сразу полезет в мои запутанные чувства к нему и его участию в моей беременности.
— Официально? — переспросила я. — Как инвестицию. Я давно хотела недвижимость в штате Мэн. А дом был просто шикарный.
Мне хотелось устраивать семейные праздники с племянницами и племянником. И этот дом, с озером, причалом и лодочным сараем, идеально подходил. Я многое упустила в их жизни, и теперь хотела создавать воспоминания.
— Он и правда огромный.
Я пожала плечами.
— Выбора особо не было.
— А неофициальная причина?
Сжав губы, я опустила голову.
— Моя сестра.
Он напрягся рядом.
— Селин в порядке?
— Вроде как, — глубоко вдохнула я, а потом выдохнула. — Когда-нибудь она уйдёт от этого живого куска дерьма, за которого вышла. И я хочу, чтобы у неё было куда пойти. В красивый, уютный дом, где она с детьми будет в безопасности.
Гас накрыл мою ладонь своей и сжал.
— Он её бьёт? — спросил он тихо, серьёзно. — Скажи мне.
Я покачала головой.
— Прямых доказательств нет, — объяснила я. — Но, судя по тому, что я видела, думаю, да. Эмоционально — точно. Он относится к ней как к мусору, на детей почти не обращает внимания, всё время либо играет в гольф, либо торчит в стрип-клубах.
— Ого, — сухо заметил Гас. — Просто принц на белом коне.
— Селин пришлось пройти через кучу дерьма. Но я всем сердцем верю, что однажды она уйдёт от него. Не ради себя — на себя ей наплевать. Но ради детей она это сделает. И я буду готова помочь, когда это случится.
Что я не сказала вслух — так это то, как остро чувствовала вину. Когда я уехала в колледж, она была совсем ребёнком. Только-только пошла в первый класс старшей школы. Без мамы, без старшей сестры, без никого, кто помог бы справиться со всеми трудностями взросления.
— Она была хорошей дочерью, — объяснила я. — Делала всё, что папа велел. Так и вышла за сына его старого друга — у того как раз была лесопилка, с которой папа много лет вёл дела.
— Осталась в городе, родила детей, ни разу не оступилась. Но несчастлива. Хотя умеет держаться, умеет улыбаться ради детей.
Гас молчал, прижав большой палец к губам, задумавшись.
— Не вини себя, — наконец сказал он мягко. — Ты и так всё на себе тащишь. А если ты её любишь, поддерживаешь и её, и этих замечательных ребятишек, то значит, всё будет хорошо.
Я машинально положила руку на живот. Живота ещё и близко не было видно, но я всё чаще ловила себя на этом движении.
— Теперь моя очередь. Правда или действие?
— Правда.
— Ладно. Почему ты до сих пор не женат и без кучи детей?
— Просто не сложилось, — сказал он, отводя взгляд.
— Враки. Посмотри на себя. — Я обвела его рукой сверху донизу. — Ты самый завидный жених северного Мэна. Ответственный, надёжный, до смешного привлекательный. Как ни одна женщина до сих пор тебя не окольцевала?
— Привлекательный?
Его лицо озарилось улыбкой.
— Я сказала: до смешного привлекательный, — поправила я. — А теперь отвечай нормально.
— Можно я возьму «действие»? — спросил он, разворачиваясь ко мне.
Я скрестила руки.
— Нет. Говори.
Он прикусил губу, взгляд метался по комнате. Я видела, как он обдумывает, что именно сказать.
И вот, наконец, он поднял глаза. Лицо было серьёзным до предела.
— Потому что я ждал тебя.
У меня в груди что-то оборвалось, но вслух я лишь громко и нарочито изобразила, что меня сейчас стошнит.
— Серьёзно? Ты думаешь, я в это поверю?
Он опустил голову и покачал ею.
— Это правда. Даже неосознанно. После развода я был уверен, что ты вернёшься. Ждал тебя, строил в голове миллион теорий, как и когда ты появишься снова. Потом это угасло, и я заставил себя двигаться дальше.
Это было больно. Логикой я понимала, что у него были другие женщины — я ведь тоже не жила в монастыре. Но мысль о том, что он был не со мной, по-прежнему вызывала во мне ярость. Всё во мне кричало: он мой. Как бы давно это ни было, я всё равно ощущала, что он принадлежит мне.
Приходилось себя одёргивать. Он был моим. Когда-то. Но уже давно — нет.
И всё же сейчас казалось, будто мы снова там, где и должны быть. Эта лёгкость между нами, отсутствие привычного напряжения — всё это раздражало. Я столько сил потратила, чтобы перестать его ненавидеть. Столько лет убеждала себя, что он был ошибкой юности. Что я просто выдумала нашу химию. Что мы несовместимы, и в ту пору я просто была в отчаянии и уцепилась за него, как за эмоциональный спасательный круг, а не настоящего партнёра.