И марсианин тут же трансформировался в маленького круглолицего Будду. Он знал, что это несколько нечестиво, но зато Фаррер вздохнул с облегчением. Однако Кунсун почему-то разъярился.
— Слушай, ты, похабная демоническая чудовищность! — зарычал он. — Здесь тебе Китайская Народная Республика, и ты не имеешь абсолютно никакого права принимать сверхъестественные образы и заниматься антиатеистической деятельностью. Попрошу сгинуть со всем этим иллюзионом! Что тебе, в конце концов, нужно?
— Я бы хотел, — спокойно ответил марсианин, — стать членом Китайской Коммунистической Партии.
Фаррер и Кунсун переглянулись и заговорили одновременно: Фаррер по-русски, Кунсун — по-китайски:
— Но мы не можем принять тебя в партию!
Кунсун добавил:
— Если ты демон, то не существуешь, а раз не существуешь, то ты незаконен.
Марсианин улыбнулся:
— Предлагаю вам подкрепиться. Может быть, вы измените свое решение. Выпейте вина, — марсианин материализовал кувшин вина и налил по фарфоровой чашке каждому. Сделав глоток, он посмотрел на них проницательными прищуренными глазами.
— Я хочу знать все о западной науке. Видите ли, я — марсианский студент, сосланный сюда, чтобы стать 1387229-м Восточным Подчиненным Воплощением Лохана, и я здесь уже более двух тысяч лет. Но я могу воспринимать пространство вокруг себя лишь в радиусе десяти лье. Западная наука — очень интересная вещь. Если бы я мог, то стал бы студентом технического учебного заведения, но поскольку я не могу оставить это место, то мне хотелось бы вступить в Коммунистическую партию.
К этому времени в голове Кунсуна созрело решение. Он заговорил более спокойно:
— Почтенный, уважаемый демон, сэр! Хотя Вы и убедили меня, уважаемый сэр, я думаю, Вам не удастся убедить руководство партии принять Вас в наши ряды. Все, что Вам остается в нашем обновленном коммунистическом Китае, — это стать контрреволюционным беженцем и эмигрировать на капиталистическую территорию.
Марсианин потягивал вино с хмурым, обиженным видом.
— Я вижу, молодые люди, что вы начинаете в меня верить, — заговорил он наконец. — И я рад видеть, что вы, партийный секретарь Кунсун, готовы к вежливой беседе. На самом деле я не китайский демон, а марсианин. Я был избран в Малую Ассамблею Согласия, но имел неосторожность сделать неуместное замечание, и теперь должен жить в качестве 1387229-го Восточного Подчиненного Воплощения Лохана, и смогу вернуться лишь тогда, когда весна сменит осень триста тысяч раз. Жить мне тут, думаю, придется еще долго. С другой стороны, я хочу изучать технические науки, поэтому полагаю, что мне было бы гораздо лучше стать членом Коммунистической Партии, чем отправляться в незнакомые места.
Тут на Фаррера нашло вдохновение и он сказал марсианину:
— У меня есть идея. Впрочем, не мог бы ты убрать эти чертовы грузовики вместе с закуской, прежде чем я ее выскажу? У меня текут слюнки, но я, к сожалению, не могу воспользоваться твоим гостеприимством.
Одним махом руки марсианин исполнил просьбу.
Сбившийся было с мысли Фаррер возобновил свою речь:
— Коммунистические партии — это просто замечательно. Они руководят массами в борьбе против коварных американцев. Ты понимаешь, что если бы мы не вели революционную борьбу, то всем нам пришлось бы каждый день пить кока-колу?
— Что такое кока-кола? — спросил демон.
— Не знаю, — ответил Фаррер.
— Так чего ж бояться ее пить?
— Не задавай неуместных вопросов. Я слышал, капиталисты каждого заставляют ее пить. Компартии некогда возиться с созданием секретариатов по сверхъестественным вопросам. Похоже, ты очень дружелюбный демон, и мы хотим тебе хорошего. Почему бы тебе просто не уехать отсюда? Капиталисты очень реакционны и религиозны, и они с радостью тебя примут. Там ты мог бы даже найти тех, кто в тебя поверит.
Пухлый Будда согласно покивал головой.
— А как мне попасть к капиталистам?
— Просто поезжай, и все, — ответил Кунсун. — Ты же демон. Все можешь.
— Этого я не могу, — ответил марсианин. — Чтобы туда попасть, мне нужен какой-нибудь предмет из тех мест.
— У меня есть идея, — сказал Фаррер. Сняв с руки часы, он протянул их марсианину. Часы были сделаны много лет назад в Соединенных Штатах. Какой-то солдат Красной Армии продал их Фарреру за пятьсот рублей, когда они познакомились в Куйбышеве. Цифры и стрелки часов были покрыты радием. Недоставало минутной стрелки, и марсианин материализовал новую. На часах было написано по-английски: «Часовая компания МАРВИН», а ниже «Уотербери, Конн».