Естественно, сертифицированный учитель просмотрел и другие варианты, но все они были… откровенно жалкими. В стороне от софитов внимания, на обочине прогресса – такие школы представлялись совершенно неуместными пережитками, которые давно пора было бы упразднить. Лишь поддержка на уровне единичных сенаторов крайне преклонного возраста, всё ещё цеплявшихся за устаревшие и, попросту, пошлые представления об образовании, как о процессе обучения, а не как о высококлассной, конкурентной услуге на рынке, не давала, пока, мельнице «исторического тренда» окончательно перемолоть их.
Наконец, школа была выбрана. Она была не самая передовая, но именно это то и привлекло внимание молодого специалиста: есть, где приложить амбиции, заявить о себе как о прогрессивном реформаторе и вывести себя на новый уровень.
Образовательные департаменты Федеральных Корпораций были его целью, только они могли позволить сделать всё, что он задумал: купить дорогую жизнь.
Встреча нового сотрудника прошла крайне тепло. Директор сам недавно окончил те же самые курсы, что и молодой учитель, к тому же получил на него крайне приятные рекомендации, предвещающие блестящую карьеру.
Встраивание в коллектив тоже прошло великолепно: он полностью разделял те ценности, что были приняты в системе коммерческого, надгосударственного образования, показавшего свою высокую эффективность в увеличении цифр продаж потребительских товаров. Воодушевлённый целой чередой успехов и лестных отзывов, окончательно подтвердивших его важность и правильность выбранного пути, с искренним рвением молодой педагог принялся передавать свои убеждения и веру ученикам.
Уже полгода он вёл в средних классах направление «Настоящее» - одну из многих новых одобренных тем.
«Новые времена требуют гибкости, а значит безусловного пересмотра прежних устоев, признанных мною и коллегами – опасными анахронизмами. Думаю, вы согласитесь, что нельзя вечно эксплуатировать ограниченные достижения наших античных прародителей, утратившие всякую связь с современностью».
После этой, ставшей знаменитой, бостонской речи первого президента учительской коллегии Федеральных Корпораций, был создан некоммерческий фонд «Защита поколения», с помощью которого финансировалась деятельность попечительского совета. После чего наконец-то были услышаны требования обеспокоенной общественности. Первым же его решением стало упразднение предметов, представляющих собой излишнюю, паразитическую нагрузку. Именно так вместо уроков истории, риторики, философии и футурологии, появилось направление «Настоящее», ставивший во главе угла изучение современности во всех её проявлениях.
И всё же, история не бесповоротно ушла в небытие. Как и многое другое, она была значительно пересмотрена и дополнена, а значит – улучшена.
- Добрый день, класс! С сегодняшнего дня я, в рамках изучения основного нашего направления «Настоящее», преподам несколько уроков истории.
Ученики скривились — уроки ассоциировались с чем-то скучным, ненужным и вредным. Но шума не было. Сидели они тихо, что было безусловным достижением новой системы образования. Прежний гомон, неизбежный в старых методиках преподавания, однозначно мешающий полноценному вовлечению детей в информационный поток на уроках, полностью сошёл на нет. Теперь каждый ученик внимательно слушал.
Никто не смотрел на учителя. Детские глаза, практически не моргая, были направленны на поверхность парты, где, подстраиваясь под речь, проецировался обучающий мультик. Красочные картинки быстро сменялись, не давая заскучать лоскутному ребёнку, уже с раннего возраста требовавшего, как выяснили детские психологи, качественную, яркую и стремительную работу мультипликаторов.
- Уверен, многие из вас задаются сейчас вопросом: что же такое эта история? И зачем она вообще нужна? И нужна ли? Именно это я вам и расскажу.
Учитель подошёл к смартдоске, провёл рукой. Крупным, готическим шрифтом серебряного цвета отобразилось слово «ИСТОРИЯ». Чтобы задержать на нём внимание учеников создатели интерактивного обучающего контента сделали красивую анимацию: вначале на буквах проявились маленькие, чёрно-рыжие пятнышки, а затем верхний блестящий слой начал постепенно слазить, иногда заворачиваясь в трубочку, раздваиваясь, осыпаясь; через минуту остались окисленные, в ржавчине и неровностях буквы, висевшие на фоне грозового неба; ненавязчивая музыка нагнетала требуемую отталкивающую атмосферу, наводя ассоциации с неприглядными, заунывными кладбищенскими видами. Кто-то из учеников поёжился, кто-то скривил нос, но все почувствовали неприязнь, когда гнетущая тьма вползла в их светлый, персонифицированный, уютный мир-интерфейс на поверхности парты.