В душе клокотало, и казалось, будто злые слезы выкипают раньше, чем успевают пролиться. Он хочет, а его туда не пускают. Не ожидал он от Ложи такой чудовищной несправедливости!
Веселые Чижики – сейчас они выглядели скорее Понурыми Чижиками – решили, что он тоже переживает из-за встречи с Троглехтом и грядущего наказания. Это их до некоторой степени с ним примирило. Даже попытались втянуть его в дискуссию, какое бы изречение написать каллиграфическим почерком на приготовленной тряпке, а то они уже схлопотали замечание, что над входом в шатер нет подобающего девиза.
– Победа или смерть! – угрюмо глянув на них из-под шляпы, буркнул Дирвен.
Чижики решили, что это не подойдет, и принялись дальше перебирать варианты. Придурки. Ему бы их заботы.
Зинта допоздна просидела в мезонине салубского домика над своей тетрадкой, при свете волшебной лампы в виде вазочки с хрустальной грушей. Почерк у нее был округлый и аккуратный, если она писала медленно, и коряво-невнятный, когда торопилась. Вряд ли кто разберет эти каракули – ну и к лучшему.
Лишь бы ей самой догадаться: что из этого – подсказка Госпожи Вероятностей, а что просто так?
Раз речь идет об Эдмаре, не стоит ли в первую очередь обратить внимание на его же собственные слова?.. Вовсе не обязательно. В таких делах то, что лежит на поверхности, вполне может оказаться обманкой. Пойдешь, да не туда. Зинта решила, что не попадет в эту ловушку. То, что ей нужно найти, затеряно среди всего остального, словно один-единственный особенный камешек в россыпях обкатанной морем гальки.
Подтянутый, гладко выбритый, в сверкающей золотым шитьем парадной мантии, Суно Орвехт выглядел образцовым магом Светлейшей Ложи: один из тех, кто безупречно выполняет свои функции и являет собой пример для коллег, таких же безупречных, примерных и взаимозаменяемых.
За этой бесстрастной маской, надетой по случаю открытия Великого Светлейшего Собрания, его снедало беспокойство.
Плясунья со Змейкой в абенгартском порту так и не объявились. Капитан «Пьяной стрекозы» прождал их сутки, потом вышел в открытое море и отправил мыслевесть Шеро Крелдону. Из порта он этого сделать не мог: если послать мыслевесть магам Ложи с территории Овдабы, об этом непременно узнает овдейская контрразведка, у них там все опутано «чарами сита». По этой же причине нельзя рассчитывать на то, что Хеледика сама свяжется с куратором. Обычно информацию передавали агенты, замаскированные под рыбаков, когда отправлялись «на промысел» в открытое море.
Вторая причина для досады была из области личного. Коллегу Троглехта постигло душевное расстройство: со вчерашнего дня его преследовало ощущение, будто некая важная часть его тела превратилась в моллюска. Стремясь удостовериться, что это не так, он то и дело принимался непристойно шарить руками под мантией, и его услали с торжества, дабы не бросал тень на Ложу. Примечательно, что перед тем как его начали одолевать сии странные опасения, он пообщался с Тейзургом, а до того отобрал у Дирвена амулет «Тайный вожатый» и прогуливался по пергамонским улицам под ручку с Зинтой.
Суно и прежде Троглехта недолюбливал, а когда заметил, как тот посматривает на Зинту, стал еще хуже к нему относиться.
Дирвен рвался туда, куда ему вход воспрещен: на Выставку, в виварий. Опять ему миндального мороженого подавай, то бишь «на куджарха посмотреть». Ради этого он зачаровал с помощью «Тайного вожатого» студентов-надзирателей, лишний раз подтвердив свою репутацию упрямого паршивца и сильнейшего в Ларвезе амулетчика. Если б у него еще ума-разума прибавилось, цены бы парню не было.
Троглехт заявил, что Дирвен и его сторожа испортили «Тайный вожатый»: вероятно, студенты Академии сопротивлялись ментальным чарам, и для артефакта это закончилось плачевно. Давая объяснения, занемогший коллега нервничал и жаловался на невыносимо скверное самочувствие по причине переутомления.
У Суно сложилась собственная версия этого происшествия, но ни с кем делиться своими домыслами он не стал. Коллеге Троглехту поделом, а коллеге Тейзургу впору сказать спасибо. Положительно повезло, что древний маг наткнулся на Зинту и ее предприимчивого поклонника. То, что лекарка с Эдмаром помирились, тоже радует. Отношения между ними сложились, можно сказать, родственные, и это весьма хорошо: с одной стороны, нет поводов для ревности, с другой – Эдмар готов заступиться, если Зинта угодит в неприятности, а Суно рядом не окажется. Это успокаивало, а то, знаете ли, всякое в жизни случается.