Дэвид попытался ответить, но с разбитых губ не слетело ни единого слова.
– Жалко, что допросы должны вестись в определенных рамках, чтобы при необходимости мы могли показать тебя живого и якобы невредимого. Вскоре – хотя тебе это время покажется несравненно длиннее – мы вывезем тебя за границу. Для тебя не имеет значения – куда, но ты потеряешь последнюю надежду на помощь. Там тобой займутся знающие специалисты, с самым современным оборудованием и медицинскими препаратами. Ты сам будешь умолять, чтобы они послушали твои признания, ты разговоришься так, что тебя будет невозможно остановить. Ты станешь одним из наших средств для будущей победы в Америке и во всем мире. Кто знает – возможно, когда-нибудь мы станем коллегами. Однако не будем тратить драгоценное время на пустые разговоры. До твоей отправки за границу у меня есть несколько часов, в течение которых ты находишься в моем полном распоряжении. Очень жаль, что нельзя причинять тебе видимые увечья, иначе я сделал бы с тобой такое, о чем ты даже не догадываешься. Но все равно эти часы будут преследовать тебя неописуемыми ужасными снами всю оставшуюся жизнь. Так что думай, что я – твой самый страшный кошмар.
– Кто… – сумел прохрипеть Холден.
– Ты не узнаешь мой голос? Действительно, нам мало довелось поговорить во время последней встречи. Я ведь был занят той шлюхой, которую ты трахал каждую ночь. Какая жалость, что не удалось сбросить ее в океан… А ты проявил чудеса героизма и победил меня. Но только временно. Как видишь, я не погиб. Всего лишь переломал ноги, но раны уже заживают. Да, ты был настоящим героем, когда спасал свою стерву. Посмотрим, каким героем ты будешь теперь. Закричишь? Взмолишься о пощаде? Нет, я не хочу этого. Покажи свое геройство, чтобы воодушевить меня. Мне сейчас так не хватает воодушевления.
К Дэвиду постепенно возвращалось зрение, и очертания сидящей перед ним на стуле фигуры становились более отчетливыми. Рядом, у стены, стояли два костыля.
Борзой – Джонсон! Холден узнал лицо, которое он видел сквозь плексиглас вертолетной кабины, узнал это сатанинское выражение. Он не забыл его, оно навсегда осталось в памяти.
– Сначала я расскажу, что собираюсь делать с тобой. Надеюсь, у тебя сильное сердце, не подведет? Мне очень не хотелось бы, чтобы ты сразу отдал концы. Так вот – мои ребята сейчас окунут тебя в ледяную воду, ты начнешь захлебываться, она попадет в легкие и живот. Но это была бы слишком легкая смерть. Мы вытащим тебя, положим на холодный бетонный пол и немного поработаем палками, чтобы ты вырвал всю воду, которой успел наглотаться. Но и это еще не все. Затем мы прикрепляем провода от аккумуляторов к, скажем так, определенным чувствительным местам. Например, к мошонке. Или соскам.
Борзой засмеялся.
– Не надо забывать, что и у мужчин есть соски. К языку тоже неплохо. После электрического шока процедура повторяется – вода, палки и так далее. Ее главная отличительная черта – бесконечность. Жертва понимает, что удары током прекратились, но впереди его ожидает купание, рвота и опять ужасный ток. Ну, на этом я заканчиваю вступительную часть.
Дэвид ничего не ответил. Его тело тряслось, но не столько от холода, сколько от предчувствия неизбежного кошмара.
– Итак, сначала – водные процедуры. Держись веселее, Холден!
Дэвида схватили сзади за волосы, сорвали со стула, протащили несколько шагов и утопили голову в чане с обжигающей водой, на поверхности которой плавали кубики льда.
Он едва успел вдохнуть в легкие побольше воздуха.
Глава двадцать вторая
Лайонел Моррисон отстегнул ремень и задвинул откидной столик в спинку переднего сиденья. Джеффри Керни закурил, как только погасла запрещающая надпись.