— Неужели это то самое затюканное существо, которое сидело напротив меня всего неделю назад? Осталось только сбросить лишние килограммы. — Хейзел ущипнула Мэриан за бедро. — Фу, гадость — сплошная клетчатка! Ну ладно, ты прифрантилась — пора выходить в свет. Возьму-ка я тебя с собой к Кеттнеру. Любишь шампанское? Можешь не отвечать, и так ясно, что не пробовала. Перестань крутить сережку — сломаешь.
Мимо по коридору пронесся Мэтью. Хейзел услышала, как вскрикнула Стефани, и закатила глаза. В пальцах у Мэриан хрустнула сережка.
На следующий день она сидела одна в приемной, с отвращением поглядывая на стоящую перед ней на столе тарелку с обезжиренным творогом. Шаги на лестнице заставили ее поднять голову. Вошла — за своей сумкой — Хейзел в сопровождении Стефани и Бронвен.
— Привет, Золушка! — весело поздоровалась Стефани. — Мы идем обедать. Если позвонит Фрэнк Гастингс, мы в «Веселом гусаре».
— Хорошо.
— Пока. — Стефани повернулась и прыснула: очевидно, кто-то из подошедших мужчин сказал что-то смешное. — Не смейте меня смешить! Какие могут быть шутки, когда все горит синим пламенем?
Вся компания — три женщины, Мэтью, художник по костюмам Фредди и помощник режиссера по натурным съемкам Адриан — выкатилась на улицу. Мэриан помахала в окно оглянувшейся Бронвен и вновь воззрилась на творог. Фу, гадость!
— Очень мило, — послышался от двери голос Мэтью. — Ты что, не с нами?
Не желая признаваться в том, что ее не позвали, Мэриан промямлила что-то насчет строгой диеты. Он подошел и, взгромоздившись на край письменного стола, с такой теплотой заглянул ей в глаза, что она пожалела о своих длинных волосах, за которыми можно было спрятаться.
— Извини, если задену твои чувства, но вышеупомянутая диета тебе на пользу. Чего нельзя сказать о помаде.
Мэриан обрадовалась.
— Я того же мнения! — И тотчас вытерла рот бумажной салфеткой.
— Выброси к черту эту пакость и пойдем поедим по-человечески.
— Хейзел будет сердиться. И потом, вдруг Фрэнк Гастингс позвонит?
— С тобой все в порядке? Никто больше не пристает на Фулхэм Роуд?
— Нет, но… может, мне почудилось…
— Что именно?
— Будто за мной следят. Наверное, расшатались нервы.
— Сейчас же запри дверь и идем со мной!
— Не беспокойся. Сейчас приедут Джози и Вуди — они уже в пути. Должно быть, мне померещилось.
Он колебался.
— Слушай, Мэриан. Сегодня вечером я ужинаю с дочерью, если она не передумает. Ты ненамного старше — вы могли бы найти общий язык. Пойдем с нами?
В груди разлилось блаженное тепло.
— Спасибо, но… Хейзел взяла мне абонемент на аэробику… Но можно пропустить…
— Отлично. Заеду за тобой около шести.
— Мэтью, ты готов? — крикнула Стефани.
— Почти. Фотографии у тебя?
— Да.
— А где мои ключи?
— Здесь, на столе.
— Тогда поехали.
Мэтью вышел из спальни с влажными после душа волосами, и у Стефани подпрыгнуло сердце: до чего же он красив! При виде тугих мышц его предплечий в ней вновь зашевелилось желание, и она подставила ему губы.
— Возьми себя в руки, женщина, и пошли.
В такси они рассматривали отобранные Джудит фотографии актеров, которым предстояло в этот день пройти прослушивание. Мэтью радостно потирал руки.
— Сладкое бремя власти! Судьбы этих людей — в моих руках!
— Спустись на землю, — посоветовала Стефани. — Кстати, вот этот мне нравится. Подходит на роль Рабина Мейера.
— Правда? А по-моему, этот лучше.
Но Стефани уже не смотрела на фотографии — любовалась темными завитками на его руках. И не удержалась — ляпнула, чего не следовало:
— Скажи, Мэтью, тебя действительно совсем не влечет к Мэриан?
Он насупился.
— Это недостойно тебя, Стефани.
— Неужели ты ведешь себя достойно? Вчера прошатался с ней до полуночи. Где вы были? Ты же мне сказал, твоя дочь не пришла, так что же это было — интимный ужин для двоих?
— Замолчи, Стефани, пока не сказала чего-нибудь такого, о чем пожалеешь.
— Неужели она все еще девственница?
— Стефани, ты испытываешь мое терпение. Я думал, мы договорились насчет Мэриан.
— Нет, Мэтью, мы ни о чем не договорились. Ясно одно: она влюблена в тебя, как кошка. А вот твои чувства — под вопросом.
— Ну хватит. Или мы обсуждаем актеров, или молчим. Выбирай.
Судя по тому, как Стефани отвернулась к окну, она выбрала молчание. Мэтью смотрел прямо перед собой. Хорошего настроения как не бывало.