— Ну что, ты уже переросла увлечение Мэтью? — спросила Стефани, когда они приступили к десерту.
Мэриан принужденно улыбнулась.
— Как вспомню все мои девичьи влюбленности в мужчин гораздо старше меня!.. Глупо, да? Но в данном случае вина лежит исключительно на Мэтью. Он не должен был кружить тебе голову. Просто он не сознает всей силы своего исключительного обаяния. Но ведь ничего страшного не произошло?
У Мэриан пересохло в горле, а в груди загрохотал тамтам. Но она снова изобразила улыбку.
— Нет, ничего.
— Это я и хотела знать. А теперь я посвящу тебя в свою маленькую тайну. Я просто умираю от желания с кем-нибудь поделиться, но Бронвен поглощена страстью к Серджио, мама где-то на Багамах, а Хейзел не способна хранить секреты, даже если речь идет о жизни и смерти. Мэтью сделал мне предложение.
Зал вдруг поехал куда-то прочь от Мэриан; все стало далеким, как противоположный конец туннеля. Она изо всех сил старалась стряхнуть наваждение, сохранить хоть каплю здравого смысла. Слова звучали, но не доходили до ее сознания. Она смотрела в лицо Стефани, слушала свой собственный лепет насчет «фантастической» новости, а в душе росла паника. Этого не может быть! Здесь какая-то ошибка! Стефани неправильно все поняла! Мэриан хотела встать из-за стола, но ее словно парализовало; ноги налились свинцом.
— Конечно, придется дожидаться развода. Бог знает, сколько это продлится. Вот почему мы решили держать это в секрете. Если Кэтлин узнает, она расшибется в лепешку, чтобы не допустить нашего брака. — Стефани сжала ее руку. — Ты же знаешь, как я этого ждала, как боюсь снова потерять его. Ох, Мэриан, тебе, наверное, скучно это слушать. Но без Мэтью я чувствую себя половинкой целого. Он говорит, что с ним то же самое, но… ты можешь представить себе Мэтью половинкой?
Мэриан не знала, как пережила остаток ужина, — наверное, за счет гордости. Но едва очутившись у себя в номере, залилась слезами. Нельзя, внушала она себе, никак нельзя распускаться. Иначе ты этого не переживешь.
На телефонном аппарате горела красная кнопка. Мэриан позвонила дежурной и чуть не лишилась чувств, узнав, что это Мэтью звонил от Гастингсов. Он вернется около полуночи и просит его дождаться.
Нужно верить Мэтью, напомнила она себе. Он знает, что делает. Вот скоро придет и все объяснит.
До полуночи оставалась четверть часа. Она перерыла свой гардероб и нашла голубую атласную ночную рубашку. Бросилась в ванную — посмотреть на себя в зеркало. Лицо хранило следы кораблекрушения.
До прихода Мэтью — в двадцать минут первого — Мэриан успела перебрать все мыслимые поводы для его желания срочно увидеться. Но сколько бы она ни убеждала себя в том, что это касается Оливии, какие бы преграды ни возводила на пути надежды, та и не думала сдаваться.
Вошел Мэтью — немыслимо красивый в черном костюме, с ослабленным узлом галстука; верхняя пуговица белой рубашки расстегнута.
— Тайная вечеря, — пошутил он.
Мэриан издала кудахтающий смешок. Он стоял так близко; его запах кружил ей голову.
— Надеюсь, я тебя не испугал? Дело в том, что у меня новость. Это не имеет отношения к Оливии Гастингс или Арту Дугласу, но я хотел тебя подготовить.
— К чему?
— Держись, Мэриан. В общем, помимо банков Фрэнк возглавляет издательский дом «Сиберг и Райт». На будущей неделе они запускают роман Пола О’Коннелла. Пол с Мадлен присутствовали на сегодняшнем банкете. Вот я и решил, что необходимо поставить тебя в известность. «Предупрежден — значит вооружен» и все такое прочее.
Мэриан хотелось наброситься на него и кричать, что ей нет никакого дела до кузины и Пола, пусть лучше объяснит, почему сделал предложение Стефани, в то время как… что? Она подняла на него глаза. Мэтью смотрел с таким участием, что ее захлестнуло ощущение безнадежности; она бросилась на кровать и разрыдалась.
Мэтью помрачнел. Итак, она все еще любит Пола О’Коннелла, а чувство к нему самому — только жалкий отголосок? Но вместо ожидаемого облегчения пришла грусть. «Мэриан — дитя, — уговаривал он себя. — Тебе хочется ее утешить, потому что она одинока».
— Сколько раз тебе говорить, Гарри, — раздраженно отчитывал его Пол, — между нами все кончено. Не представляю, чего ради ты заявился в Нью-Йорк.
— Я «заявился» сюда как твой издатель — и потому, что ты сам этого хотел.
У Гарри был измученный вид; руки дрожали.
Пол оглянулся по сторонам. В баре «Двадцать одно» в этот час было малолюдно.