– Он богат?
– Сказочно.
– Хорошо. Если этот ребенок, или молодой человек, умрет, вы унаследуете все его состояние.
– Нет, не я.
– Значит, мадам де Сентак?
– Да.
При упоминании госпожи де Сентак тот, кого называли Семиланом, поднял на ее мужа взгляд, в котором внимательный наблюдатель увидел бы ревность, ненависть, а может быть, и что-то гораздо большее.
– Если я не ошибаюсь, мальчика зовут Давид.
– Совершенно верно.
– Он один из наследников старого еврея Самуэля?
– Вы попали в самую точку.
– И этот юный Давид должен исчезнуть?
– Да, – ответил Сентак.
– Каким же образом?
– Это уж ваше дело, меня оно не касается.
– И сколько вы дадите за то, чтобы довести до конца это выгодное для вас дело? – насмешливо спросил жуткий бандит.
– Цену назначьте сами, – ответил Сентак в высшей степени безразличным тоном.
Андюс, ожидавший, что собеседник начнет торговаться, сказал:
– Миллион.
Молодой бордосец едва поднял на него глаза и сказал:
– Хорошо, пусть будет миллион.
После этого лаконичного ответа изувеченное тело Андюса подпрыгнуло. Он тут же заподозрил ловушку.
– А гарантии? Вы можете дать гарантии? – спросил он.
– Я дам вам сто тысяч франков задатка, – ответил Сентак.
– Отлично, – сказал Андюс, чувствуя в душе полное удовлетворение. – Работать с вами – одно удовольствие. Мы прекрасно поладили. Этот юный Давид должен исчезнуть.
– Нет-нет!
– Что значит «нет»?
– Он не должен исчезнуть.
– Что же с ним делать?
– Он должен умереть.
– Это одно и то же.
– Нет, не одно и то же. По правде говоря, от вашего недалекого ума мне остается лишь пожимать плечами.
Обижаться Андюс не стал. Миллион, сто франков задатка и особенно властный вид, который напускал на себя Сентак, заставили его играть роль покорного слуги, при одной мысли о которой он еще совсем недавно бунтовал.
– Теперь ваш черед объясниться, – промолвил предводитель бандитов.
– Вы разбираетесь в законах? – спросил Сентак.
– Да.
– В каких конкретно?
– Главным образом, в Уголовном кодексе, – с улыбкой ответил Андюс.
– А в Гражданском?
– Не очень.
– Если бы вы были в нем сведущи, то знали бы следующее: чтобы моя жена унаследовала состояние Давида, он не должен исчезнуть.
– Вот как?
– Он должен лишиться жизни, причем так, чтобы об этом узнали все. Независимо от того, какой смертью он умрет – естественной или насильственной – гражданские власти должны засвидетельствовать его кончину.
– А если он просто исчезнет? – спросил Семилан.
– Тогда его объявят временно отсутствующим и для вступления в права наследства придется ждать шесть, а то и одиннадцать лет.
– Ага! Понимаю, – сказал Андюс.
– Какое счастье.
– Только вот выполнить эту задачу будет нелегко.
– Почему?
– Дело в том, что в случае насильственной смерти человека, какие меры предосторожности ни принимай, могут остаться следы.
– Вполне возможно.
– И всегда найдутся люди, достаточно нескромные для того, чтобы попытаться узнать, кто должен нести за эту смерть ответственность.
– И что из этого?
– А то, что полиция может что-нибудь пронюхать и постепенно добраться до исполнителей преступления.
– Правда ваша, но вы сами должны все устроить так, чтобы полиция ни о чем не догадалась.
– Но как?
– Послушайте, дорогой мой, это уже не мое дело, а ваше.
– Может быть, – продолжал Андюс. – Но если по какой-то случайности меня вдруг арестуют и устроят допрос, лично вы будете очень заинтересованы в том, чтобы я никогда не произнес вашего имени.
– К чему вы клоните?
– К тому, что вы, в конечном счете, наш сообщник, хотя и очень ловко слагаете с себя всю ответственность. Это меня удивляет, тем более что у вас, я уверен, есть какой-нибудь хитроумный способ достижения цели, который вы хотите нам порекомендовать.
– Действительно. Этот мальчик, этот молодой человек, очень любит подолгу кататься в фиакре.
– Отлично!
– Лошади его – звери ретивые…
– Достаточно, – прервал его Андюс. – Нашими стараниями у него на конюшне появится новый мальчик-слуга, а несколько дней спустя произойдет несчастный случай.
– Какого рода? – спросил Сентак.
– Лошади понесут… об остальном догадаться нетрудно.
– Да, но остается маленький вопрос. Если станет известно, что лошадям дали какое-нибудь возбуждающее средство или смазали круп едким веществом, полиции захочется узнать, кто за этим стоит.
Андюс на мгновение задумался, затем хлопнул себя по лбу.
– Может, сделаем так, чтобы подозрения пали на того, кто вам мешает?