— Снимал хоум видео без разрешения своего партнера? — дрожащим от непролитых слез голосом, поинтересовалась Мария.
— Я не горжусь этим… и я никогда и ни с кем этим не делился… и не собирался до сегодняшнего дня, — холодно отрезал Ковалев.
— Мне плевать! Как ты посмел?!
— Я клянусь, Маш, что если ты сама не уйдешь от своего Тома, то я отошлю ему эту запись. Я скажу, что это было недавно и черта с два ты докажешь, что это видео было снято несколько лет тому назад. Ты не изменилась за это время, я тоже. А после мы посмотрим, насколько ты дорога Барнсу и станет ли он после этого тебя вообще слушать. Ты правда хочешь настолько запятнать себя и… — договорить Ковалев не успел, Мария оказалась возле него чертовски быстро. Жгучая пощечина обожгла скулу через мгновенье.
— Ты намного большая сволочь, чем я когда-либо могла предположить!
— Мне все равно, что ты мне сейчас скажешь, главное, чтобы ты…
— Чтобы я не была с Томом, я поняла! Ты убл*док и с*кин сын, и я рада, что жизнь нас с тобой развела, слышишь? Рада, что нас с тобой ничто и никто не связал… — тихо, но очень твердо произнесла Есенина. Дима вздрогнул, словно от второй пощечины, желваки заходили на лице, взгляд потемнел.
— Я свое сказал.
— Пошел. Вон.
Глава 37
Игорь смотрел на Лию и не знал, что ему делать, что ему говорить. После последней встречи с Лизой прошло два дня и Громов не знал, как поступать.
Макс несколько раз спрашивал, когда мама снова придет к нему, а он не хотел обманывать сына.
— Игорь, милый, что такое?
— М?
— Ты рассеянный и кажется совсем меня не слушаешь… — Лия улыбнулась, заботливо провела рукой по темным волосам. Они сидели в кабинете Игоря, где Леонова удобно устроилась у него на коленях. На часах был девятый час, сегодня Громов долго работал, поэтому они никуда не пошли. Макс был у родителей Игоря, а Лия осталась рядом, пообещав не мешать ему возиться с бумагами. После шести она перебралась в офис к Игорю вместе с рабочим ноутбуком и постаралась сдержать свое слово. По крайней мере, ее точно хватило на два часа, а последние тридцать минут, она зацеловывала своего мужчину и несла всякую романтическую чушь, которая вызывала на губах начальника легкую улыбку.
— Нет, просто устал, — слабо отмахнулся Игорь.
— Может я смогу помочь тебе немного отдохнуть? — лукаво протянула Леонова, ерзая на чужих коленях, намеренно задевая пах мужчины.
— Кто знает? — усмехнулся Игорь.
— Ладно, что-то и впрямь не так… — Леонова нахмурилась, весь игривый настрой сняло, как рукой. Обычно Громову нужно было только намекнуть, и он в прямом смысле этого слова набрасывался на нее. У Лии уже нижнего белья целого не осталось, в порыве страсти Игорь обычно рвал тонкую ткань. И она не могла сказать, что ей не нравился такой подход к делу.
Громов был одновременно грубоватым и вместе с тем страстным любовником, мог доминировать в постели, при этом не доставляя боли или дискомфорта. Наоборот, в Лие такое обращение распаляло огонь, в кои-то веки ей хотелось подчиняться мужчине, а не указывать ему, что делать.
Но сегодня что-то явно шло не так, как нужно. Игорь был ни то грустным, ни то задумчивым, а Лие объяснять этот момент отказывался.
— Все в порядке… — в очередной раз солгал он.
— Но я же вижу, что это не так. Ты не доверяешь мне? Или что-то случилось? Может быть, с Максом? Или…
— Нет-нет, Лия, прекрати, — Громов перебил ее, ласково провел рукой по спине, заставляя немного выгнуться, мягко поцеловал шею, до которой легко мог дотянуться.
— Как-то не верится, — обиженно протянула Леонова.
— Ладно, — выдохнул Игорь, — давай домой и спать, м? Я чертовски устал, сил ни на что нет… оставшиеся дела до завтра подождут.
— Ладно…
Может быть, Лия и была права и нужно было поделиться тем, что творилось у него в душе. В любом случае, наверное, нечестно было скрывать такое от нее, но Игорь не мог сказать ей о том, что виделся с женой, о том, что на самом деле рассматривал возможность сойтись с ней. До тех пор, пока решение не было принято, все разговоры были переливанием из пустого в порожнее. А Громов не хотел расстраивать Леонову просто так. Или расстраивать раньше времени.
Лия нравилась ему, у Игоря были к ней чувства, и он уже не представлял, как будет жить без нее, но Макс… счастье и комфорт сына были важнее его собственных желаний и потребностей. В первую очередь, Громов был отцом, а уж затем мужчиной и самостоятельной, отдельной личностью. И он видел, как сын страдает без своей матери, как скучает по ней и хотел исправить этот момент. Правда не знал, как это сделать, и при этом не разбить сразу двух сердец…