— Друзья мои, как я счастлив, что вас нашёл! — и заспешил к ним по протоптанной Феликсом тропинке.
Перед ними был предатель Пинкус собственной персоной.
Глава восьмая,
в которой Принцесса и Многоликий получают послание из прошлого, торопятся осуществить свои мечты и видят вещи такими, каковы они на самом деле
Будь Пинкус молод и силён, жизнь его, вероятно, закончилась бы в ту же минуту — Многоликий сохранил привычку оборачиваться медведем в моменты гнева. До сих пор поведение зверя всегда подчинялось человеческому разуму, но сейчас человек ощущал себя загнанным в угол. Он знал, что должен бежать, но как он побежит без Принцессы? И как он побежит вместе с ней, если негодяй старьёвщик привёл с собой королевскую стражу? В том, что дрянной старикашка пришёл ещё раз поживиться, Феликс не сомневался. Броситься на виновника своего провала, рвать на части дряблую плоть, упиваться вкусом крови… На глаза, предвещая беду, упала красная пелена.
Но Пинкус был дряхлым и слабым — это его и спасло. Напасть на него было то же самое, что напасть на ребёнка. В его бледном лице отразились такие искренние изумление и страх, что Многоликий, сделав шаг назад, медленно выдохнул и усилием воли подавил приступ ярости. Топор, впрочем, не выпустил.
— Дорогой мой, что с вами? — пролепетал старик, хватаясь за сердце. — Мне показалось, вы хотите меня убить!
Он пошатнулся и едва удержался на ногах, всем телом навалившись на трость, но Феликс не предложил ему руку. Ровным голосом подтвердил:
— Вы правы, я хочу вас убить.
— Пресветлые Серафимы, за что?! Разве я чем-то вас обидел?
— Вы ничем меня не обидели. Вы просто продали меня Короне. Сколько вам за меня заплатили? Десять тысяч?
Старьёвщик растерянно заморгал:
— Заплатили? За вас?.. Послушайте, я ничего не понимаю. Каюсь, я, действительно, был с вами не вполне откровенным… так было предписано. Надеюсь, вы не станете сердиться, когда я всё объясню. Но я никому бы вас не продал!
— Вы собираетесь продать меня ещё раз, Пинкус, — не слушая оправданий, отмахнулся Многоликий. — Десяти тысяч вам оказалось мало…
— Пинкус?! — подала голос Эрика. — Тот, кто…
— Да, тот, кто заманил меня в резиденцию вашего папочки. Именно этот человек сказал мне, что… — начал Феликс.
Но тут старик всплеснул руками, судорожным движением выпрямился — и отвесил Принцессе неловкий, но бесконечно почтительный поклон.
— Ваше высочество, умоляю извинить меня, что не сразу приветствовал вас, как подобает…
— Прекратите паясничать, — вспылил Многоликий. — Где люди Короля? Ждут вашего знака, чтобы выбежать из леса?
— Нет никаких людей Короля, о чём вы говорите?! — вполне искренне изумился Пинкус. — О! Я понял! Вас схватили, когда вы проникли в Замок… поэтому вас так долго не было, верно?
— Злыдни болотные, Пинкус, да как вы вообще меня нашли?!
— Друг мой, я всё расскажу, я больше не должен ничего скрывать. Но сначала поверьте: вас пленили не по моей вине. Если бы здесь не было её высочества, я решил бы, что это несчастный случай… Но она здесь, а значит, это перст Судьбы.
— Я хочу знать, что происходит, — молвила Эрика.
— Я тоже, — мрачно поддержал Феликс.
— Я здесь как раз для того, чтобы вы узнали… в этом и состоит моя миссия… — засуетился старик. — Только, прошу вас, позвольте мне войти в дом. Не стоит вести такие разговоры под открытым небом.
Многоликий переглянулся с Принцессой, гадая, как поступить. Спасаться бегством? Превратись он сейчас в горностая, девушка всё поняла бы без слов, взмыла бы в воздух вместе с ним, и, может, они успели бы улететь… если бы кто-нибудь их преследовал. Но «серо-красные» так и не появились из леса. Кажется, их вовсе там не было; никто не прятался за сугробами, дожидаясь удобного момента для броска — ни человеческие уши, ни звериное чутьё Многоликого не улавливали никакой опасности. Эрика тоже, видимо, ничего не чувствовала, поскольку казалась скорее удивлённой, чем напуганной.
— По-моему, господину Пинкусу можно верить, — помолчав, ответила она на незаданный вопрос.
— Пошли, — буркнул оборотень, и, пропустив вперёд старика и девушку, двинулся к дому.
Топор после некоторого колебания он оставил в сенях.
Очутившись в тёплой комнате, Пинкус тут же стал развязывать туго замотанную шаль, и Феликс вдруг заметил то, на что не обратил внимания при появлении неожиданного визитёра: под вытертым и залатанным тулупом на груди у старьёвщика светился магическим светом какой-то мощный артефакт.
— Да-да, дорогой мой, — с довольной улыбкой закивал Пинкус, перехватив взгляд Многоликого. — Вы совершенно правы, у меня за пазухой лежит необыкновенная вещь. И лежит она там не просто так — я её Хранитель.
— Вы Хранитель?! — ахнули хором Феликс и Эрика.
— Он самый, — подтвердил визитёр, наслаждаясь произведённым эффектом.
Избавился от шали, стянул с головы битый молью треух, расстегнул тулуп.
— Давайте сядем и поговорим, — предложила Принцесса, скинула шубку и первая уселась на скамью у стола.
Многоликий примостился рядом с ней, Пинкус устроился напротив. В выцветших глазах старика появился мальчишеский блеск, и сам он вдруг словно помолодел — настолько сильно был чем-то доволен.
— Вы Хранитель, — произнёс Феликс, привыкая к новой мысли. — А эта вещь…
— Вот! — старьёвщик, трепеща, вытащил и положил на стол то, что прятал за пазухой.
Это оказалась книга — не очень толстый древний манускрипт в обложке из тиснёной красно-коричневой кожи с платиновыми уголками. Буквы названия Многоликому были незнакомы.
— Исконный континентальный, — сообразила Эрика. — Погодите, сейчас… я давно в нём не практиковалась… — она свела брови, собираясь с мыслями, пошевелила губами и потрясённо проговорила: — Здесь написано: «Путеводитель Ирсоль, составленный ею для наследников». Наследство Ирсоль?! Неужели?!
— Ничего себе! — присвистнул Феликс.
— Нет, это ещё не Наследство, — разулыбался Пинкус. — Это, как тут и обозначено, «Путеводитель». Если угодно, завещание. Сиятельная Ирсоль незадолго до своей кончины передала его моему пращуру, сделав его первым Хранителем в нашем роду. Вы же знаете, как это работает?
Слушатели кивнули. В мире, неумолимо терявшем способность управлять магической энергией и её использовать, Хранителями называли временных владельцев волшебных предметов. Предметы эти были своеобразными посылками в будущее — маги, многие из которых обладали Даром предвидения, порой считали нужным отправить что-нибудь своим отдалённым потомкам или другим людям, ещё не появившимся на свет. Принимая вещь на Хранение, человек давал слово соблюдать определённые правила — и за это получал подарок от чародея. Наградой могло стать что угодно: одни просили какое-нибудь полезное умение, другие — неиссякаемый источник денег, третьи — неизменную удачу, четвёртые — несокрушимое здоровье… Артефакт вместе с наградой передавали из поколения в поколение до тех пор, пока за ним не приходил настоящий владелец.
— Вместе с этой книгой нашей семье досталось долгожительство, — пояснил старьёвщик. — Так захотел мой пращур. Правил Хранения было назначено три: во-первых, соблюдать тайну. Во-вторых, каждое утро смотреть на титульную страницу…
— Что там? — заинтригованный Многоликий коснулся обложки, поймал упругие импульсы многовековой магии, но открыть книгу не решился.
Принцесса смотрела на манускрипт во все глаза, но не решалась даже его потрогать.
— Совсем недавно там был чистый лист, — Хранитель усмехнулся. — Вообразите, друзья мои: семьсот лет подряд заглядывать в книгу и не видеть ничего, кроме бумаги! Остальные листы тоже оставались незаполненными, альбом какой-то, право слово, а не книга. Мой отец, вручая её мне, сказал, что, по его мнению, волшебница Ирсоль подшутила над нашим предком — подарила его роду долгожительство в обмен на пустышку. И я, знаете ли, склонен был думать, что отец не ошибся… пока однажды, месяц назад, не увидел в книге текст!