Может быть, потому что температура была тридцать пять градусов ниже нуля?
- Добавку горячей лапши с курятиной, Гарри?
- Да, пожалуйста.
Мы с командой неделю-две получали углеводную нагрузку и собирались с духом. И, конечно же, пили водку. Наконец, однажды туманным утром...мы тронулись в путь. Забрались в самолет, взлетели на шельфовый ледник и сделали остановку для дозаправки. Самолет приземлился на твердую почву, абсолютно белую, как во сне. Во всех направлениях не было видно ничего, кроме нескольких бочек с топливом. Мы подъехали к ним на такси, и я вышел, пока пилоты заправлялись. Тишина полнейшая - ни пения птиц, ни шума автомобилей, ни шелеста деревьев, лишь часть большего, всеобъемлющего «ничто». Никаких запахов, никакого ветра, никаких острых углов или особых примет, которые отвлекали бы от бескрайних и безумно красивых видов. Я прогулялся, чтобы несколько минут побыть наедине с собой. Я никогда не был хотя бы наполовину столь умиротворенным. Охваченный радостью, я сделал стойку на голове. Долгие месяцы тревоги остались в прошлом...на несколько минут.
Мы вернулись в самолет и полетели к исходной точке маршрута. Когда, наконец, тронулись в путь, я вспомнил: «О, черт, у меня ведь сломан палец на ноге».
Действительно, сломал недавно. Мальчишник в Норфолке. Мы пили, курили, вечеринка до рассвета, а потом, пытаясь добраться в один из номеров, который мы сняли, я уронил на ногу тяжелый стул с медными колесиками.
Глупая травма. Но меня она ослабила. Я еле ходил. Но всё равно был полон решимости не отставать от команды.
Как-то шел в ногу с товарищами по девять часов каждый день, тащил сани весом около двухсот фунтов. Всем было тяжело держать темп в снегу, а для меня это было особенной проблемой из-за коварных волнообразных заплат, которые вырывал ветер. «Саструги» - норвежское слово, означающее эти заплаты. Идти по маршруту через эти саструги со сломанным пальцем? Может быть, это могло бы стать заданием на Международных воинских играх, подумал я. Но каждый раз, когда мне хотелось пожаловаться - на палец, на усталость, на что угодно - мне достаточно было взглянуть на товарищей. Я шел прямо за шотландским солдатом по имени Дункан, у которого не было ног. За мной шел американский солдат Иван, слепой. Так что я поклялся, что ни одной жалобы никто от меня не услышит.
Кроме того, опытный полярный проводник посоветовал мне перед моим отъездом из Британии использовать этот маршрут, чтобы «очистить жесткий диск». Так и сказал. Сказал, чтобы я использовал постоянное движение, сильный мороз и пустоту, эту уникальную белизну пейзажа, чтобы сузить фокус зрения, пока мой разум не впадет в транс. Это будет медитация.
Я последовал его совету буквально. Сказал себе, что нужно быть в моменте. Быть снегом, быть холодом, быть каждым шагом, и это сработало. Я впал в приятнейший транс, и даже когда мысли мои были мрачны, я мог смотреть на них, наблюдать, как они уплывают. Иногда я наблюдал, как мои мысли соединялись с другими мыслями, и все они формировали цепочку мыслей, создавая некий смысл. Например, я размышлял обо всех предыдущих пеших маршрутах моей жизни - Северный полюс, армейские учения, сопровождение маминого гроба к могиле, и, хотя воспоминания эти были болезненны, они в то же время создавали целостность, структуру, некую основу сюжета, о которой я никогда прежде и не подозревал. Жизнь оказалась одним большим пешим маршрутом. В ней есть смысл. Она - прекрасна. Всё взаимозависимо и взаимосвязано...
А потом у меня начала кружиться голова.
Южный полюс, вопреки нашим представлениям, находится высоко над уровнем моря, примерно на высоте трех тысяч метров, так что горная болезнь - реальная опасность. Одного участника уже забрали с маршрута, и теперь я понял, почему. Это ощущение появлялось постепенно, и я его отметал. А потом оно сбило меня с ног. За головокружением последовала убийственная мигрень, давление повышалось в обеих полушариях. Я не хотел останавливаться, но это от меня не зависело. Мой организм сказал: «Спасибо, здесь мы выходим». Ноги подкосились. Туловище последовало за ними.
Я рухнул в снег, как груда камней.
Санитары разбили палатку, уложили меня на спину, сделали укол от мигрени. Думаю, в зад. Я слышал, что они говорят - это стероиды. Когда пришел в себя, чувствовал себя полуживым. Догнал группу и начал искать способ вернуться в транс.