Это произошло однажды поздно ночью, после длинного дня на склонах и веселого послелыжного отдыха. Мы вернулись в шале моей кузины, в котором остановились, Кресс умылась и почистила зубы, а я сидел на краю ванной. Мы обсуждали что-то незначительное, насколько я помню, но вдруг она спросила о моей матери.
Уникальный случай. Моя девушка спрашивает о моей матери. Но уникальна была и манера, в которой был задан этот вопрос. В ее тоне в верной пропорции сочетались любопытство и сочувствие. И отреагировала она на мой ответ тоже правильно. Удивлена, заинтересована, никакого осуждения.
Может быть, сыграли роль и другие факторы. Алхимия физической усталости и швейцарского гостеприимства. Свежий воздух и алкоголь. Может быть, снег, мягко падающий за окном, или апогей семнадцати лет подавляемой скорби. Может быть, это была зрелость. Какова бы ни была причина или сочетание причин, я ответил ей прямо, а потом расплакался.
Помню, что подумал: «О, я плачу».
И сказал ей:
- Это впервые я...
Крессида склонилась ко мне:
- Что ты имеешь в виду...впервые?
- Я плачу о маме впервые со дня ее похорон.
Вытерев глаза, я поблагодарил Кресс. Она первая помогла мне преодолеть этот барьер, благодаря ей я смог плакать открыто. Это был катарсис, укрепивший нашу связь и добавивший в нее то, чего не было в моих предыдащих отношениях - огромную благодарность. Я был в долгу перед Кресс, вот почему, вернувшись из Казахстана, я был так несчастен - в какой-то момент во время лыжной прогулки я понял, что мы - не пара.
Я просто знал. Думаю, Кресс тоже знала. Была большая привязанность, глубокая и неизменная преданность, но не было вечной любви. Она никогда не скрывала, что не хочет брать на себя тяготы королевской жизни, а я никогда не был уверен, что хочу просить ее об этом, этот неизменный факт некоторое время таился в глубинах души, но стал неоспоримым на холмах Казахстана.
Вдруг стало понятно:
- Это не сработает.
Как странно, подумал я. Каждый раз, когда мы летим кататься на лыжах, происходит...озарение.
Через день после возвращения из Казахстана я позвонил другу, также близко дружившему с Кресс. Рассказал ему о своих чувствах и попросил совета. Друг, не раздумывая, ответил, что, если это надо сделать, надо сделать это быстро. Так что я тут же поехал прямиком к Кресс.
Она снимала жилье с подружкой. Ее спальня была на первом этаже, окна выходили на улицу. Я слышал, как мимо дома ездят машины и ходят люди, пока я сижу робко на кровати и рассказываю ей о своих чувствах.
Она кивнула. Кажется, всё это ее не удивило. У нее тоже были такие мысли.
- Я так много узнал от тебя, Кресс.
Она снова кивнула. Опустила глаза, и по ее щекам потекли слезы.
Черт, подумал я.
Она помогла мне заплакать. А теперь я бросаю ее в слезах.
Мой друг Гай собрался жениться.
Я не очень-то был в настроении идти на свадьбу. Но это ведь Гай. Во всех отношениях классный чел. Наш с Уиллом давний друг. Я его любил. И был ему многим обязан. Из-за меня ему не раз полоскали кости в прессе.
Свадьба планировалась в Америке, на Глубоком Юге.
Мое прибытие вызвало поток сплетен...о чем же еще?
О Лас-Вегасе.
Я подумал:
- Столько времени спустя? Серьезно? Неужели моя голая задница столь незабываема?
Ладно, сказал себе я. Пусть обсуждают Лас-Вегас, а я сосредоточусь на Важном дне Гая.
По дороге на мальчишник Гая наша компания остановилась в Майями. Мы съели сказочный обед, посетили несколько клубов, танцевали до поздней ночи. Пили за Гая. На следующий день мы все полетели в Теннеси. Помню, несмотря на плотное расписание свадебных торжеств, мы нашли время на экскурсию в Грейсланд, прежде всего - в дом Элвиса Пресли. (На самом деле он изначально купил его для своей матери).
Все повторяли:
- Ну-ну, так вот где жил Король.
- Кто?
- Король. Элвис Пресли.
- А, Король. Точно.
Люди называли дом по-разному - замком, поместьем, дворцом, а мне он напомнил барсучью нору. Темнота и клаустрофобия. Я ходил там и говорил:
- Король жил здесь, говорите? Правда?
Остановился в одной комнатушке с вульгарной мебелью и ворсистым ковром и подумал: «Дизайнер интерьеров Короля, должно быть, сидел на кислоте».
В честь Элвиса все участники свадебной вечеринки надели голубые замшевые туфли. На приеме произошло массовое сбрасывание этих туфлей, молодые британцы и британки танцевали пьяные танцы и весело пели без мотива и ритма. Это было смехотворное буйство, и я никогда раньше не видел Гая таким счастливым.