Когда я поднялся, один из намибийских солдат прошмыгнул мимо меня и склонился над другим львом. Большой самец. Солдат взял свой AK-47 и попросил одного из товарищей сделать фото. Как будто солдат только что убил льва.
Я собирался что-то сказать, но Билли Скала меня опередил. Он сказал, чтобы намибийский солдат отвалил от львов.
Мрачный солдат скрылся.
Я повернулся к доктору, хотел что-то ему сказать. Вдруг блеснула вспышка. Я повернулся в другую сторону, хотел увидеть, откуда свет, что это за солдат щелкнул камерой телефона, мужчины затаили дыхание.
Я оглянулся. За моей спиной стояла львица. Воскресшая.
Львица сделала шаг вперед.
- Всё в порядке, - сказал доктор. - Всё в порядке.
Она снова упала, прямо к моим ногам.
Спокойной ночи, сладкая принцесса.
Я посмотрел направо и налево. Рядом - никого. Солдаты побежали к своим грузовикам. Солдат с AK-47 поднимал стекло. Даже Билли Скала отступил на полшага назад.
Доктор сказал:
- Простите, что так получилось.
- Всё нормально.
Мы вернулись в лагерь. Все залезли в палатки и грузовики, кроме меня.
Я вернулся на свой матрас у костра.
- Вы шутите, - сказали мне. - А как же львы? Мы только что убедились в том, что львы здесь есть, босс.
- Пфф. Доверьтесь мне. Та львица никому не причинит вреда.
На самом деле она, вероятно, наблюдала за нами.
Я снова полетел в Америку. С двумя хорошими друзьями. В январе 2016-го года.
Мой друг Томас встречался с женщиной, жившей в Лос-Анджелесе, так что первую остановку мы сделали в ее доме. Она устроила приветственную вечеринку для узкого круга друзей. У всех присутствующих были одинаковые взгляды на алкоголь - то есть, все были полны решимости выпить как можно больше в кратчайшие сроки.
Мы не могли договориться только насчет напитка.
Я, как типичный британец, просил джин-тоник.
- Черт, нет, - рассмеялись американцы. - Ты в Штатах, парень, так что пей настоящий алкоголь - пей текилу.
Я был знаком с текилой. Но в основном это была клубная текила. Текила поздней ночью. А сейчас мне предлагали истинную текилу, стильную текилу, меня научили различным способам ее употребления. В мои руки поплыли стаканы с текилой во всех различных формах. Чистая. Коктейли. Маргарита. Брызги содовой и лайм.
Я выпил это всё, до последней капли, и почувствовал себя чертовски хорошо.
И подумал: «Мне нравятся эти американцы. Очень нравятся».
Странный момент для того, чтобы занять про-американскую позицию. Большинство стран мира так не думали. Британцы - уж точно нет. Многие мои соотечественники ненавидели американскую войну в Афганистане и негодовали из-за того, что их туда тащат. У некоторых анти-американские настроения разгорелись со страшной силой. Я вспомнил детство, когда меня постоянно предостерегали насчет американцев. Слишком шумные, слишком богатые, слишком счастливые. Слишком самоуверенные, слишком прямолинейные, слишком честные.
Нет, всегда думал я. Янки не переливают из пустого в порожнее, не растекаются мислию по древу, прежде чем перейти к сути дела. Что бы ни было у них на уме, они это выскажут, словно чихнут, конечно, иногда это создавало проблемы, но мне это всегда казалось более предпочтительным, чем альтернатива:
Никто не говорит о том, что на самом деле чувствует.
Никто не хочет слышать о том, что ты чувствуешь.
Я с этим сталкивался в двенадцать лет. Сейчас, в тридцать один год, я с этим сталкивался еще больше.
Я проплыл сквозь этот день на розовом облаке паров текилы. Нет, проплыл - не то слово. Я управлял розовым облаком, а когда приземлился - прямо как по учебнику - у меня совсем не болела голова. Чудеса.
На следующий день или через день мы почему-то переехали. Из дома девушки Томаса мы переехали в дом Кортни Кокс. Она была подругой девушки Томаса, и ее дом был более просторным. Кроме того, она была в отъезде по работе и не возражала, что мы у нее переночуем.
Я был не против. Как фанат «Друзей», идею переночевать у Моники я счел весьма привлекательной. И забавной. А потом...вернулась Кортни. Ее работу отменили? Я подумал, что спрашивать неуместно. Более того:
- Значит, нам нужно съехать?
Она улыбнулась:
- Конечно нет, Гарри. Здесь полно места.
Отлично. Но я по-прежнему был в замешательстве, потому что...она была Моникой. А я был Чендлером. И спрашивал себя, хватит ли мне смелости рассказать ей об этом. Достаточно ли в Калифорнии текилы, чтобы придать мне столько храбрости?