Более того, таблоиды хотели, чтобы имена прежде анонимных друзей Мег приобщили к делу, чтобы просто их уничтожить. Мег была полна решимости сделать всё, что в ее силах, чтобы этому помешать. Она не ложилась допоздна, ночь за ночью, пытаясь разработать план спасения этих людей, и вот теперь, в первое наше утро в новом доме, Мег пожаловалась на боль в животе.
Началось кровотечение.
Потом она упала на пол.
Мы поехали в местную больницу. Когда врач вошла в комнату, я ее не слушал. Я просто смотрел на ее лицо, на жесты. Я уже знал. Мы оба знали. Так много крови.
Но ее слова всё равно произвели эффект разорвавшейся бомбы.
Мег схватила меня за руку. Я поддерживал ее. Мы оба плакали.
Лишь четыре раза в жизни я чувствовал себя абсолютно беспомощным.
На заднем сиденьи автомобиля, когда нас с мамой и Уиллом преследовали папарацци.
В вертолете «Апач» в небе над Афганистаном, когда я не мог получить разрешение выполнить свой долг.
В коттедже «Ноттингем», когда моя беременная жена хотела покончить с собой.
И сейчас.
Мы уехали из больницы с нашим нерожденным ребенком. Крохотный пакетик. Мы пошли в тайное место, о котором никто, кроме нас, не знал.
Мег плакала, я вырыл яму под ветвистым баньяном и с нежностью положил крохотный пакетик в землю.
Пять месяцев спустя. Рождество 2020-го года.
Мы взяли с собой Арчи на поиски новогодней елки. Стихийный рынок в Санта-Барбаре.
Купили одну из самых больших елей, которая там была.
Привезли ее домой, поставили в гостиной. Великолепно. Мы отошли полюбоваться, подсчитали дары судьбы. Новый дом. Здоровый сын. Кроме того, мы подписали несколько договоров с компаниями, благодаря которым у нас появится возможность вернуться к работе, уделять больше внимания факторам, которые для нас важны, рассказывать истории, которые, как мы чувствовали, жизненно необходимы. И платить за свою охрану.
Был Сочельник. Мы общались в FaceTimе с друзьями, из них несколько человек жили в Британии. Смотрели, как Арчи бегает вокруг елки.
Открыли подарки. Следуя старинной традиции семьи Виндзоров.
Среди подарков оказалась маленькая елочная игрушка в виде...королевы!
Я расхохотался:
- Что за...?
Мег нашла ее в местном магазинчике и подумала, что мне может понравиться.
Я поднес игрушку ближе к свету. На меня смотрело бабушкино лицо. Повесил ее на елку на уровне глаз. Я был счастлив видеть ее на елке. Мы с Мег улыбались. Но Арчи играл возле елки, толкнул подставку, дерево закачалось, и бабушка упала.
Я услышал грохот и оглянулся.
По всему полу валялись осколки.
Арчи побежал и схватил аэрозольную бутылочку. Он почему-то думал, что разбрызгивание воды могло бы склеить осколки.
Мег сказала:
- Нет, Арчи, нет, не брызгай водой на Ба-ба!
Я схватил совок и подмел осколки, при этом думая: «Жуть какая-то».
Дворец объявил, что наши роли и соглашение, заключенное в Сандрингэме, будет пересмотрено.
С этого момента у нас отняли всё, кроме нескольких благотворительных проектов.
Февраль 2021-го года.
Я думал: «Отняли всё, даже мои военные звания. Я больше - не генерал-капитан военной пехоты Великобритании, а мне это звание вручил дедушка. Теперь мне запрещено носить свою парадную форму».
Я убеждал себя, что у меня никогда не смогут отнять мою настоящую форму и мое истинное воинское звание. Но всё же...
Далее в заявлении было сказано, что мы больше не работаем на королеву.
Звучало так, словно между нами был заключен какой-то договор. Ничего подобного.
В тот же день мы сделали свое собственное заявление, мы сказали, что никогда не перестанем служить королеве.
Этот новый удар со стороны Дворца - словно бензин в костер. С момента нашего отъезда нас не прекращали атаковать таблоиды, но этот официальный разрыв связей вызвал новую волну атак, мы чувствовали, что это - что-то другое. В социальных сетях нас поносили каждый день и каждый час, мы читали о себе грубую ложь в газетах, в статьях всегда ссылались на «королевских консультантов», «королевских инсайдеров» или «источники во Дворце», очевидно, эти истории придумывал персонал Дворца, и мы предполагали, что их распространение санкционировано моей семьей.
Я их не читал, даже редко о них слышал. Теперь я избегал интернета так же, как когда-то избегал центра Гармсира. Поставил телефон на беззвучный режим. Даже никакой вибрации. Иногда кто-то из близких друзей присылал сообщение: «Черт, мне так жаль из-за того-то и того-то». Нам приходилось просить этих друзей и вообще всех друзей не сообщать нам о том, что они прочитали.