А потом...пришло время делать всё это ночью.
Мы начали с упражнения под названием «мешок», которое полностью соответствовало своему названию. Окна «Апача» были закрыты, и вы себя чувствовали словно в мешке из коричневой бумаги. Условия за пределами вертолета нужно было определить с помощью приборов и устройств. Пугающе, но эффективно. Нужно было развить у себя нечто вроде третьего глаза.
Потом мы взлетели на «Апаче» в настоящее ночное небо, облетели вокруг базы и медленно вылетели за пределы территории. Меня немного трясло от страха, когда мы первый раз летели над равниной Солсбери, над всеми этими пустынными долинами и рощами, где я бегал и ползал, выполняя первые упражнения. Потом я летал над более населенными участками. Потом - Лондон. Темза блестела во тьме. Колесе Миллениума подмигивало звездам. Парламент и Биг-Бен, и дворцы. Интересно, там ли бабушка, не спит ли она. Замирают ли корги, когда я грациозно кружусь над их пушистыми головами?
Поднят ли флаг?
Во тьме я отлично научился использовать монокль - самый удивительный и знаковый элемент технологии «Апача». Сенсор в носовой части «Апача» передавал изображения по кабелю в кабину, откуда они поступали в монокль, закрепленный на моем шлеме, перед правым глазом. Через этот монокль я получал все свои знания о внешнем мире. Всё мое восприятие сводилось к этому маленькому порталу. Сначала ощущение было такое, словно я пишу пальцами ног или дышу ухом, а потом это стало моим вторым «я». А потом началась мистика.
Однажды ночью я кружился над Лондоном, и меня что-то ослепило на полсекунды, за это время я мог упасть в Темзу. Я видел яркие цвета, в основном - изумрудно-зеленый, и через несколько секунд понял: кто-то с земли ослепил нас лазерной указкой. Я был дезориентирован. И взбешен. Но сказал себе, что нужно быть благодарным за опыт и практику. Кроме того, я испытывал извращенную благодарность за обрывок воспоминаний, которые пробудила во мне эта ситуация. Мохамед Аль-Файед подарил нам с Уиллом лазерные указки из «Хэрродса», принадлежавшего ему универмага. Это был отец маминого бойфренда, так что, возможно, ему хотелось завоевать нашу привязанность. Если так, ему это удалось. Мы сочли эти лазерные указки гениальным изобретением.
Размахивали ими, как световыми мечами.
Под конец моего обучения на «Апаче», на аэродроме «Воттисхэм» в Саффолке, мне предоставили еще одного инструктора.
Для заключительного аккорда.
Мы встретились, пожали друг другу руки, и он понимающе мне улыбнулся.
Я улыбнулся в ответ.
Он продолжал улыбаться.
Я улыбнулся в ответ, но начал волноваться: «В чем дело?».
Думал, что он собирается сделать мне комплимент. Или попросить об одолжении.
Вместо этого он спросил, узнаю ли я его голос.
- Нет.
Он сказал, что входил в группу, которая меня вытаскивала.
- О, еще в 2008-м?
- Да.
Я вспомнил, что мы немного поговорили по рации той ночью.
- Помню, вы тогда были просто раздавлены.
- Да.
- Это было понятно по вашему голосу.
- Да, я был опустошен.
Он улыбнулся еще шире.
- А теперь взгляните на себя.
Через несколько дней мне исполнится двадцать пять, и я чувствовал, что это - не просто день рождения. Друзья говорили мне, что двадцать пять лет - Переломный Возраст, когда многие молодые мужчины и женщины выходят на раздорожье своего личного пути. В двадцать пять лет ты делаешь определенный шаг вперед... или начинаешь скользить назад. Я был готов двигаться вперед. Во многих смыслах я чувствовал, что уже не один год лечу в мешке.
Я напомнил себе, что это у нас семейное, что двадцать пять лет были важным возрастом для многих из нас. Например, для бабушки. В двадцать пять лет она стала шестьдесят пятым монархом в истории Англии.
Так что я решил отметить этот переломный день рождения путешествием.
Снова Ботсвана.
Вся наша банда была там, и в перерыве между тортом и коктейлями они мне сказали, что я, кажется, снова очень изменился. После первого этапа службы я выглядел старше и жестче, а теперь я казался более...устойчивым.