У Голанта определённо была самая мягкая кожа, к какой когда-либо притрагивался Фелессан. Несмотря на то, что маленькому бронзовому было всего несколько минут от роду, он уже очень уверенно стоял на ногах. А его крылья! Они высыхали быстрее, чем у любого другого новорождённого, даже того, кто разбил скорлупу раньше него. Они, эти полупрозрачные паруса, были столь совершенны, что казались вырезанными из стекла. Фелессана до боли в груди переполняло чувство счастья и гордости. У него болели щёки, но он всё равно не мог перестать улыбаться.
«Я голоден», — жалобно сказал ему Голант, подкрепляя свою просьбу глухим урчанием.
«Голоден!» Фелессан был смущён. Он стоял, словно статуя, в то время как его дракон был голоден! Ужасно голоден. Его собственный желудок понимающе заурчал, и мальчик понял, что через их хрупкую связь может чувствовать эту потребность в еде. Неожиданно вернулось то, чему его обучали, и он вспомнил, что еда ждёт их снаружи, в чаше Вейра.
«Идём, нужно найти тебе еды! Она здесь, совсем близко. Просто идём со мной», — уговаривал он Голанта, ковылявшего рядом. Песок был горячим, а когти молодого дракона — всё ещё мягкими и влажными после пребывания в яйце. «Всё в порядке, я помогу тебе. Не беспокойся об этом. Здесь и правда очень жарко, не так ли? Мои ноги тоже болят, но с этим всё в порядке. Просто идём на улицу. Там прохладнее. И там есть еда!»
«Я очень, очень голоден», — сказал ему Голант.
Других дракончиков уже кормили, сияя от гордости, Запечатлившие их ученики, а старшие всадники иногда направляли их действия. Один из коричневых всадников подошёл к Ф’лессану и протянул большую миску свежего красного мяса.
— Вот, возьми, Ф’лессан.
Фелессан поднял глаза, оторвав взгляд от Голанта, и узнал Т’грана. И понял, что этот улыбающийся старший всадник первым назвал его новое имя.
— Как его зовут?
— Голант, — Ф’лессан усмехнулся, впервые обкатывая это имя на языке.
«Это мой друг Т’гран, — сказал он Голанту, — Брант — его дракон. Он коричневый».
Старший всадник улыбнулся и потрепал Ф’лессана по плечу.
— Предводители Вейра тобой очень гордятся. Ф’лар выглядел крайне довольным, а Госпожа Вейра, казалось, сияла так же, как и Рамота. Теперь тебе надо следить за Голантом. Он такой симпатичный малыш, не правда ли?
Т’гран отошёл в сторону, а Голант раскрыл пасть в ожидании мяса.
Первые куски были немедленно проглочены, и Голант попросил ещё, с молящим выражением в фасеточных глазах следя за Ф’лессаном. Его желудок так сильно болел. Он был так пуст.
«Всё будет хорошо, — пообещал ему Ф’лессан. — Всё в порядке. Твой живот перестанет болеть, правда. Вот тебе ещё. И ещё. Бедняжка, ты так голоден, не правда ли? Нет, подожди, прожуй сначала! — умоляюще сказал мальчик, видя, как большой кусок мяса исчезает в горле его друга. — Ты можешь съесть, сколько хочешь, но ты задохнёшься, если не будешь жевать еду».
«Жевать?» Голос внутри него был озадачен.
«Ну… раздавливай еду между зубами, — Ф’лессан попытался наглядно это объяснить. — Вот они. Ты разрываешь мясо передними и пережёвываешь задними зубами. Да, именно так. Хорошо».
Когда острый голод дракона немного утих, Ф’лессан начал обращать внимание на то, что его окружало. Неожиданно Вейр показался ему больше, а небо — красивее, чем это было на его памяти. Всё было другим. «Видишь? Здесь прекрасно. Именно здесь мы будем жить».
«Мне нравится. Мне нравится всё, что нравится тебе», — сказал ему Голант, беря очередной большой кусок мяса. Миска была почти пуста, и дракончик хватал еду уже не так жадно. Неистовый вихрь в его глазах утих до безмятежно переливчатого колыхания. Затем кожа на плече Голанта чуть дёрнулась, и цвет его глаз изменился.
«В чём дело?»
«Моя кожа чешется», — неожиданно пришло из сознания дракончика.
Ф’лессан очнулся, услышав его настойчивый тон. Он положил миску и провёл руками по плечевому суставу дракона.
«Правда? Здесь?»
«Нет, ниже. Да, вот здесь».
«Тут кожа совсем сухая… Сейчас я найду немного масла», — Ф’лессан вертелся, осматриваясь по сторонам и пытаясь вспомнить, где хранили масло. Несколько старших всадников вопросительно взглянули на него.
— Мне нужно масло! — воскликнул он. — Он чешется. Его кожа высохла.
— Конечно, — сказал один из всадников. Он с улыбкой протянул Ф’лессану горшок с маслом и щётку.
— О, отлично! — Ф’лессан схватил масло и намазал им плечо Голанта. И тотчас же разделил испытанное драконом облегчение.
«Лучше я это сделаю основательно. Я целиком намажу твою кожу маслом, чтобы тебе уж точно было хорошо».
Полностью вымоченной в масле щёткой он смазал бронзового дракончика, любуясь тем, как блестит на солнце его шкура.
«Ты такой заботливый», — сказал Голант. Его глаза светились любовью. Запах мяса снова отвлёк его, и он погрузил мордочку в миску, пока Ф’лессан работал.
«И ты такой умный. С тобой я очень счастлив».
Ф’лессан радостно вздохнул, гладя мягкую-мягкую кожу своего друга и почёсывая его чувствительные надбровья.
«Я тоже счастлив».
Радостные крики стайки Запечатлённых огненных ящериц эхом разнеслись по просторам Чаши Вейра, когда к остальным новорождённым присоединился маленький зелёный дракончик. Одного изумлённого взгляда Фелессану хватило, чтобы узнать ученика рядом с ним. Это была Миррим. Девочка Запечатлила зелёную? Но как? Её же и в помине не было на площадке. Но Голант снова подтолкнул его руку, и мальчик принялся намазывать маслом кожу своего нового друга.
Когда она, наконец, смягчилась, Ф’лессан помог Голанту добраться до комнат учеников, которые относительно площадки рождений располагались на другой стороне Чаши. Через возникшую между ними связь мальчик чувствовал, что Голант начинал уже очень сильно уставать. В конце концов, он только сегодня вылупился. Разбить скорлупу, а потом пройти долгий путь от площадки рождений было непросто, и ему требовался отдых.
Каким-то образом Ф’лессану удалось довести ковылявшего дракончика вверх по склону до комнат, а там и до угла, отведённого им наставником. Со вздохом облегчения Голант упал на невысокое каменное ложе. Ф’лессан вдруг почувствовал, что тоже сильно устал. Он провёл на ногах почти всю предыдущую ночь, так как волнение не давало ему уснуть. Он не знал тогда, чего ожидать, и беспокоился о том, что скажут другие Кандидаты, если сын Предводителя Вейра с первой попытки не сможет Запечатлить. Но, в конце концов, всё вышло просто отлично! Он тоже Запечатлил бронзового, и притом самого красивого, умного, замечательного бронзового на Перне! Реальное Рождение было намного прекраснее и намного страшнее любых его описаний, но оно того стоило. Он никогда больше не будет одинок — и он никогда не понимал, насколько одинок, до тех пор, пока присутствие Голанта не наполнило его душу.
Он сел рядом с маленьким бронзовым дракончиком, который тщетно пытался держать открытыми блестящие, как драгоценные камни, глаза. Ф’лессан улыбнулся Голанту, и полупрозрачные веки одно за другим скользнули вниз, а мускулы дракончика сразу расслабились. Внезапно Ф’лессан почувствовал, как и его веки резко наливаются тяжестью. Они закрылись сами собой, и мальчик прислонился к плечу Голанта. С лёгким вздохом он упал рядом с бронзовым дракончиком. Через секунду к сонному хору остальных учеников Вейра присоединилось и их безмятежное дыхание.
Наставник тихонько прошёлся между рядами каменных кушеток, проверяя каждого мальчика и дракона. Он приподнял свисавшую на пол длинную худую ногу Ф'лессана и вернул её на кровать. С отеческой улыбкой при виде парочки малышей наставник подтянул тканое одеяло и укрыл их. Ф’лессан улыбался во сне.