И ведь этот вариант даже не ему в голову пришел, а ей.
Нет, надо учиться продумывать последствия своих действий далеко вперед. Для будущего Владетеля рода недопустимо действовать импульсивно.
— Тогда как вы запечатлились? — на щеках Оливии заалели пятна от с трудом сдерживаемого гнева.
— Эта бешеная меня укусила, — сердито ответил Тео.
От неожиданности Оливия рассмеялась, но смех ее звучал растерянно.
— Укусила? Ты серьезно?
— Она умудрилась порвать мне перчатку, — с досадой сообщил Тео.
К чести Оливии, она продемонстрировала отличную выдержку. Не ругалась, не вспылила, только плотнее сомкнула губы. И довольно быстро взяла себя в руки:
— И что теперь? Ты уйдешь к ней?
— Зачем она мне? — поразился Тео. — Оливия! Я ведь люблю тебя. И это не изменилось от того, что я запечатлен с другой. Просто…
— Просто теперь ты не можешь быть ни с кем, кроме нее! — она все же повысила голос, но тут же умолкла.
— Только пока она жива, — уточнил он.
— Тогда почему она все еще жива? — Оливия бросила взгляд на его запястье, вновь скрытое под перчаткой.
Она знала — будь запечатленная мертва, узор бы исчез.
Неожиданная кровожадность девушки снова покоробила Тео. Это он мог легко рассуждать о чужих жизнях. В конце концов, однажды другие будут зависеть от его воли безо всяких условий. Но Тео искренне полагал, что женщины должны быть милосердны. И ему совсем не нравилось, когда Оливия это опровергала.
— Потому что с каждым поколением Владетелю все труднее найти подходящую женщину, — хмуро ответил он. — И бывало такое, что подходящая женщина оказывалась единственной. Если я избавлюсь от этой девчонки и после не смогу найти другую на замену, меня проклянут. Я обязан воспользоваться шансом, раз уж он мне выпал.
— Теперь она — шанс, да? — едко спросила Оливия.
Тео едва сдержался, чтобы не поморщиться.
— Дело не в том, кто она, а в том, что может мне дать. Уверенность, что род не прервется на мне.
Оливия помолчала немного, обдумывая его слова, а затем уверенно заговорила:
— Она все это подстроила. Узнала каким-то образом, что может запечатлеться с тобой, и специально напала на меня, чтобы добраться до тебя! Мерзкая нищенка, позарилась на твои деньги, решила, что обеспечит себя безбедной жизнью до конца дней!
В ее словах был резон, и они перекликались с тем, о чем думал сам Тео. Вот только способа определить возможность запечатления не существовало. По крайней мере, Тео о таком не слышал.
Иначе зачем бы кадхаи носили перчатки?
Впрочем, девчонка могла действовать на удачу. Но то, что именно на такой результат она и рассчитывала, сомнений у него не вызывало.
Расчетливая тварь.
— Как бы то ни было, я не имею права отмахнуться от этой возможности.
— То есть, ты решил завести с ней ребенка? — неверяще уставилась на него Оливия. — Я не могу поверить! Ты бросишь меня ради этой… этой?..
— Нет, Оливия! — Тео вздохнул. — Я люблю тебя и хотел бы прожить с тобой всю жизнь. И поэтому прошу, постарайся понять меня. Наследник для кадхаи — это долг. Не отказывайся от меня только потому, что я обязан исполнить этот свой долг. Я не прошу тебя принять этого ребенка, но я должен знать, сможешь ли ты принять меня — с ним.
— Предлагаешь мне ждать тебя? Сколько — пять лет? Десять? Пока ты с ней не наиграешься? А потом заявишься ко мне из постели этой гадины, с ее ребенком, как ни в чем не бывало? — Оливия едва сдерживала слезы.
— Нет, любовь моя. Мы уже совершеннолетние. Ждать придется меньше года. А в ее постели я проведу времени ровно столько, чтобы зачать ребенка. И это время мне не понравится.
— Почему — год? — капризно спросила она. — Кадхаи нужно столько времени для оплодотворения?
— Нет, — невольно улыбнулся Тео. — Ограничения от запечатления исчезнут только с запечатленной. А ей нужен почти год, чтобы выносить ребенка. Я физически не смогу быть с другой женщиной. Но это не значит, что я буду с ней.
— Ты просишь меня позволить тебе мне изменить, — Оливия надула губы.
— Ты знаешь, кадхаи не могут изменить запечатленной. Но, если бы не запечатление, я бы никогда не изменил тебе, Оливия. Не из-за принуждения, а потому что сам так хотел.
И она растаяла. Протянула руки и погладила его ладони, нежно улыбнувшись:
— Прости. Я веду себя по-детски, потому что ревную. Но я понимаю, что у тебя нет выбора. И я готова смириться с этим, лишь бы остаться с тобой. Я ведь тоже люблю тебя, Тео.
В голове Тео мелькнула сердитая мысль, что Оливия могла сказать это сразу, а не трепать ему нервы, — и пропала. Потому что он действительно чувствовал вину перед своей девушкой и был рад, что она все-таки поддержала его.