— Иначе меня бы здесь не было.
— Спрашивай, — лаконично велел Рэнд.
Тео немного помолчал, собираясь с мыслями, и осторожно поинтересовался:
— Как можно справиться с влечением к запечатленной?
Рэнд взглянул на него удивленно:
— Ты что, нашел себе пару? Не рановато ли?
В голосе его прозвучало осуждение, словно сын сделал очередную глупость, только чтобы позлить отца.
Тео досадливо отмахнулся:
— Так сложились обстоятельства. Но мне она не нужна. Я хочу от нее ребенка и… избавиться.
Рэнд хмуро посмотрел на сына:
— Что ж… в таком случае затягивать с зачатием не стоит. Не разговаривай с ней. Не проводи с ней время. Думай о ней, как о функции. Перед соитием используй зелье забвения. Едва забеременеет, больше никаких с ней контактов.
Тео выслушал совет отца, невольно стиснув кулаки:
— Так ты обращался с моей матерью?
Тема запечатленной Рэнда всегда была табу в семье. И прося отца о помощи, Тео как-то не подумал, что тот озвучит свой опыт. С женщиной, давшей жизнь Теодору.
— Твоя мать — Грация, — строго ответил отец. — Она вырастила тебя, как родного!
— Да-да, конечно, — зло усмехнулся Тео.
Он бы даже поверил, если бы не видел, как Грация растила действительно родного сына.
— Не смей неуважительно отзываться о Грации, — хмуро велел Рэнд. — Она заменила тебе мать, которая ненавидела тебя еще до зачатия, и умерла, проклиная тебя. Твоя биологическая мать заслуживала того отношения, которое получила. Будь у нее возможность, она бы избавилась от тебя еще до твоего рождения.
Каждое слово отца будто нож врезалось в сердце Тео. Он ничего не знал о матери, кроме того, что она умерла, дав ему жизнь. В семье было не принято говорить об этом, и вдруг выяснить, что он был ненавидим не только отцом, но и собственной матерью, оказалось для Тео настоящим потрясением.
И хорошо, что это не произошло раньше, когда он мог с этим знанием просто не справиться. Но отец и не думал его жалеть. Любви к ребенку, рожденному ненавистной запечатленной, Рэнд Вайнхаи определенно не испытывал.
Впрочем, как раз это секретом для Тео никогда не являлось.
— Значит, это поможет не окрепнуть связи? — он взял себя в руки и вернулся к первоначальному вопросу.
— Да. Но это нелегко. Тебе потребуется вся сила воли. Не будь у меня Грации, вряд ли я справился бы. Впрочем, даже укрепившаяся связь не мешает избавиться от запечатленной, если она перестала тебя устраивать. Это все, что ты хотел узнать?
— Да, — коротко выдохнул Тео. — Спасибо, отец.
Ссориться он не хотел. Да и смысла не видел. Как бы отец к нему не относился, зла он сыну не желал.
Тео решил, что сделает все в точности, как посоветовал отец. Все равно девица, посмевшая напасть на Оливию, только чтобы заполучить кадхаи, иного отношения не заслуживала. В любом случае, она будет ненавидеть его ребенка, точно так же, как самого Тео — его мать.
Неожиданной проблемой во всей этой ситуации стала Оливия. Девушка будто не замечала трудностей Тео и старательно делала вид, словно ничего не изменилось. Она лезла к Тео с поцелуями и объятиями, заставляя его морщиться от боли, извинялась, что якобы забыла, и вновь причиняла ему боль. Он не думал, что это случайно, но считал, что у нее есть право на эту мелкую месть. Все же трудно смириться с изменой, даже если понимаешь ее причины. Но где-то в глубине души ощущал смутное недовольство. Они ведь договорились. Она согласилась простить его. И при этом продолжала мстить. А ведь ему и так было нелегко. Но, разумеется, Тео ни за что бы не признал это вслух.
В день, когда наконец объявили результаты экзаменов, Тео снова похитил Кассандру. На этот раз — в одиночку, на глазах у всех, заявив на нее свои права. Девчонка сделала вид, будто впервые видит узор на своем запястье, чем окончательно вывела его из себя. Она была слишком близко, и он ждал слишком долго, а его желание было слишком сильным… Ему потребовалось все его самообладание, чтобы довезти девушку до места, которое он для нее приготовил. Но в доме он уже не мог сдерживаться. Она была нужна ему. Здесь и сейчас. Ее хотелось уложить в постель, ласкать, довести до исступления, до мольбы, увидеть, как выгибается ее тело от волны удовольствия…
И с этим желанием невозможно было бороться. Потому что, каким бы аморальным не был Тео, становиться насильником он не хотел. Но ему хватило выдержки последовать совету отца и воспользоваться зельем забвения.
А затем он дал себе волю. Исступленно ласкал ее желанное тело, плавая в тумане полузабытия, в которое погрузило его зелье. Целовал, наслаждаясь чужим вкусом, распалял ее страсть, неожиданную и искреннюю, пока она сама не подалась ему навстречу. Убедившись в ответном ее желании, он взял ее… и в изумлении остановился, вдруг обнаружив, что Кассандра все еще была невинна. И это изумление позволило вернуть подобие контроля над собой. Он начал двигаться, но двигался механически, уже не думая о чувствах своей запечатленной. Он хотел, чтобы все это поскорее закончилось.