От возмущения Кэсси выругалась. Да как так-то! Почему он не посадил их на цепь вчера, сколько страха она натерпелась! А сегодня какой смысл? Только зря животных мучить.
И вообще, зачем цепи, если можно было просто познакомить ее с собаками — и никаких проблем! Неужели настолько хотел досадить? На сутки без воды оставить? Ей ведь могло и не хватить мужества поладить с ними.
Но все же снимала Кэсси цепи с опаской. Вдруг Теодор провел с ними воспитательную работу, и ее они покусают?
К счастью, все обошлось, и отношение псов к Кэсси не поменялось.
Остаток дня снова прошел в хлопотах. Приготовить поесть себе, покормить собак, натаскать воду, растопить баню — Кэсси не торопилась, но все равно управилась до темноты. И села на крыльце, наблюдая, как медленно сгущаются сумерки.
За забором темнело быстрее, ведь лес подступал к самому двору. Кэсси задумалась, можно ли ей выходить в лес? В плане опасности. Лес выглядел дремучим, пока они по нему сначала ехали, потом шли. Ей еще тогда показалось, что здесь водятся хищные звери. Но подходят ли они к жилью? Если выйти за ворота, безопасно ли там гулять? А если взять с собой собак?
Наверное, со стороны это смотрелось бы странно: думать о столь отвлеченных вещах, находясь в ее положении. Но за ней некому было наблюдать. А для самой Кассандры это было единственным спасением. Ее положение было отчаянным — полная изоляция, никто не знает, где она, а тот единственный, кто знает, настроен совсем недобро. Ее ждет ежедневная неудовлетворенность, нежеланная беременность и тяжелая работа для того, чтобы просто жить на приемлемом уровне комфорта. Впереди зима, которую она не знает, как пережить в одиночестве, и нет никого, кто мог бы ей помочь. Даже если каким-то образом удалось бы сбежать отсюда — ее найдут и вернут Теодору, потому что она его собственность. Она даже к законникам обратиться не может, ведь Теодор в своем праве. Сопротивляться она не может, ведь кадхаи априори сильнее. И что остается? Поддаться отчаянию, рыдать, биться в истерике? Это не поможет. Так зачем зря тратить силы, если это ничего ей не даст? Поэтому Кэсси решила, что не будет думать о плохом. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на бессмысленные сожаления. Она ведь умела справляться с проблемами, жизнь бедняков на Танше никогда не была праздником. Рано или поздно Теодору придется ее отпустить. И она вернется к нормальной жизни.
Главное, верить, что все будет хорошо.
Глава 5
Тео бездумно рассылал заявки в университеты Благословенной земли Танши. В этом не было необходимости, его приняли бы в любом учебном заведении, какое он только мог захотеть. Но поганое настроение мешало заниматься чем-то более полезным.
Мысли о запертой в лесном домике не отпускали. Зелье подействовало, и он не помнил, как это было между ним и запечатленной, а потому не испытывал вины, но вот собственная реакция на нее злила. Эту девчонку он даже не знает, ничего к ней не испытывает, ненавидит те отношения, заложником которых стал. Так почему он ее так желает? Почему его так тянет обратно, к ней? Настолько, что он ведет обратный отсчет до конца суток… и это еще связь не укрепилась!
Тео покосился на правое запястье. Узор не изменился, несмотря на секс с запечатленной. Наверное, и не изменится, если держаться от нее подальше.
Сколько же от нее проблем, от этой девчонки.
— Слышал, ты обзавелся запечатленной, — Тео вздрогнул, услышав этот голос.
Его редко можно было застать врасплох, и настроения ему это не добавило.
— Не помню, чтобы разрешал тебе входить, Мартин, — прорычал он.
— Что, Тео, уже память отказывает? — рассмеялся его брат.
Называть его братом было привычкой Тео, хотя кровными родственниками они с Мартином не являлись. Мартин был точной копией Грации — черноволосый и синеглазый, он был по-девичьи смазлив, тонок и гибок, но его хрупкость и даже определенная женственность были кажущимися. Он расчетливо использовал амплуа нежного мальчика, но как для человека был силен и быстр. Никто не видел в нем опасности, чем Мартин умело пользовался, манипулируя окружающими в собственных целях — выгоду парень извлекать умел отовсюду.
Тео ненавидел брата. Потому что этот смазливый ангелочек отнял у него семью. Мартин был любимцем приемного отца и родной матери, ни в чем не знал отказа и умел вызывать в людях безотчетную симпатию, доверие и умиление. Тео, с его упрямством и силой здорово проигрывал ему в умении очаровывать. И потому зачастую бывал несправедливо наказан за сотворенное братом. Тому легко было свалить вину на брата, его невинному взгляду за длинными ресницами верили охотнее, чем правде. Разумеется, любви к Мартину Теодору это не добавляло.