Но эта жертва была добровольной. А кадхаи? Разве они мечтали из поколения в поколение рисковать жизнью ради остального человечества?
Кэсси не потребовалось много времени, чтобы понять это. И она осознавала, что большинство — не поймет. Пусть кадхаи действовали эгоистично, но для их эгоизма имелись основания.
И все же переварить откровения Теодора было непросто. Поэтому, когда он ушел, девушка еще долго лежала, пытаясь уложить в голове услышанное. Не каждый день картина мира меняется столь неожиданно.
А затем взгляд Кэсси зацепился за музыкальный центр, и все остальное было мгновенно забыто. Музыка! Спасение от тишины… Наконец-то что-то хорошее в ее жизни!
В школе Кэсси не могла себе позволить столь дорогую вещь и только вздыхала, заглядываясь на разнообразные центры в магазинах. Она мечтала, что однажды обзаведется таким, но и представить не могла, что это произойдет в столь печальных обстоятельствах. И все же ее радости ничто не могло помешать.
Рассмотрев подарок, Кэсси убедилась, что вещь не новая, хотя обращались с ней бережно. Удивилась — неужели Теодор отдал ей свой? Стало интересно, что за музыку он слушает.
Девушки включила воспроизведение.
Комнату наполнило до боли знакомое звучание одной из самых любимых ее песен. Кэсси даже дыхание на миг задержала, не сразу в это поверив. Неужели их вкусы с Теодором в музыке настолько схожи? Невероятно…
Но композиции сменяли одна другую, и Кэсси узнавала их все. Все это она с удовольствием слушала раньше — и наслаждалась музыкой сейчас, не стесняясь подпевать во весь голос.
Да и кого стесняться в этой глуши, где больше никого нет?
Композиций в центре оказалось много, и нашлись даже те, которые Кэсси было слушать тяжело. Но ее это не удивило, все-таки предыдущий владелец центра — парень, серьезный и брутальный. Воин. И это — не метафора, а вполне себе проза жизни. Год на год не приходится… что, интересно, это значит? Хаоты прорываются не каждый год? Или количество прорывов разнится год от года? Как часто погибают кадхаи в своих сражениях?
И как долго живут, если и впрямь бессмертны?
Впрочем, Кэсси ничего не слышала о массовой гибели кадхаи, да и похороны среди них случались нечасто. Это легко было отследить — хоронили хозяев Танши всегда торжественно и с размахом.
И очень редко.
Кэсси задумалась. Интересно, остались ли среди кадхаи те, кто пришли на Таншу первыми?
Среди Владетелей точно нет, преемственность власти от отцов к сыновьям работает четко. Но в каждом Роду помимо Владетелей есть и другие кадхаи. Быть может, кто-то из них видел преображение Танши.
Впрочем, представить себе такую древность Кэсси оказалась не в силах.
Поэтому, когда Теодор снова пришел, девушка, усадив его за стол, в первую очередь поинтересовалась:
— А среди кадхаи есть те, кто живут здесь с основания Танши?
Вопрос парня удивил:
— Почему ты думаешь, что такое возможно?
— Так вы же бессмертные, — Кэсси пожала плечами. — И не стареете. Значит, с опытом становитесь искуснее и сильнее. Кто-то мог и дожить до наших дней.
Теодор покачал головой:
— В теории, конечно, мог бы… но это тяжело — жить вечность. Слишком много воспоминаний, потерь, разочарований. Накапливается усталость, цинизм, равнодушие. Жизнь перестает радовать, и, если кадхаи живет слишком долго, однажды он просто уходит.
— А ты откуда это знаешь? — девушке показалось странным, что молодой парень в курсе таких вещей.
— Считается, что о своем желании уйти кадхаи должен сообщить Владетелю. Поэтому я знал, кого спросить.
— Тебя интересовало, почему они уходят? — Кэсси удивилась.
— Конечно. Должен же я знать, чего ждать.
— Странно, правда? Для того, чтобы жить вечно, недостаточно иметь такую возможность и быть нужным, — она задумчиво отпила из кружки. — Наверное поэтому взрослые всегда грустные.
— А себя ты взрослой не считаешь? — невольно улыбнулся парень.
— Да я еще одной ногой в детстве, — фыркнула Кэсси и добавила тихо: — А другой — в могиле.
Теодор мгновенно перестал улыбаться, и девушка пожалела, что не промолчала. Она вовсе не стремилась пристыдить Теодора, понимая, что едва ли его заденут ее слова. Но их отношения как будто начали налаживаться, они стали разговаривать… Кассандре не хотелось разрушить это несколькими неосторожными словами.
— Мне жаль, что все так вышло, — хмуро признал Теодор. — Это запечатление было не нужно ни мне, ни тебе.