— Уборную? — предположила Кэсси.
Теодор только кивнул. Девушка едва слышно фыркнула, выражая свое отношение к тому, что все это не было сделано раньше, но вслух комментировать не стала. Ей не хотелось его обижать, ведь, что бы там ни было раньше, теперь он искренне хочет ей помочь. Хотя и не обязан. Ведь ему действительно проще избавиться от запечатленной.
Впрочем, жизнь ей сохранить он решил ради сына. Не то, чтобы ее не устраивала такая причина…
С появлением в лесном домике Теодора уже ставшая почти привычной жизнь Кэсси значительно изменилась. И не только потому, что парень предприимчиво повышал ее комфорт, хотя Кэсси мысленно признавала, что с появлением всех этих артефактов жить здесь стало даже удобнее, чем в родительском доме. Удивляться не стоило, все же Теодор был кадхаи, причем далеко не рядовым, и Кассандра могла только предполагать, к какому уровню жизни он привык. Однако, хотя он создавал совершенно невероятные по своей полезности вещи, было то, чего парень не умел совершенно — это вести быт. Сказывалась жизнь в окружении прислуги. Ни готовить, ни постирать, ни полы помыть — этого Теодор не умел и учиться не собирался. Кэсси злилась, ругалась, но ничего поделать не могла — помощника в быту из Теодора никак не получалось.
— Сейчас ладно, я справляюсь, — ворчала она. — А на поздних сроках? Кто будет чистоту поддерживать?
— Мы не пачкаем столько, сколько ты убираешь! — сердился в ответ парень.
— Я просто поддерживаю чистоту. Грязь способствует распространению болезней!
— Кадхаи не болеют.
— А люди болеют. И наш сын не скажет тебе спасибо, если ты не убережешь мое здоровье!
— Ничего с тобой не случится, если ты один день пропустишь уборку.
— Так и с тобой ничего не случится, если ты мне поможешь!
Теодор закатывал глаза и отмалчивался. Кэсси ворчала и косилась на парня с укоризной. Но следовало признать, что ведение быта было единственным предметом для споров. В остальном Теодор оказался прекрасным соседом. С ним было интересно разговаривать, делиться мнением о новинках индустрии развлечений, с которыми они вместе и знакомились на артефактном терминале, который Теодор создал сам. Но соединялся с инфсетью тот не хуже заводских. Они обменивались книгами, и их вкусы оказались на удивление схожи. Им было не скучно обсуждать увиденное или прочитанное, слушать комментарии друг друга и просто молчать рядом.
А еще они занимались любовью — каждый раз лучше предыдущего. И Кэсси не понимала, как он может сдерживать свою страсть, голодную, обжигающую, ограничивая себя. Только чтобы уберечь ее от излишних нагрузок. При том, что Кэсси постепенно училась провоцировать его, неумело соблазняя, когда собственное желание доходило до предела. Но Теодор не обманул, заявив однажды, что его выдержки хватит на двоих.
И с каждым днем Кассандра привыкала к нему все больше. Она старалась разглядеть в Теодоре того жестокого парня, что дважды похитил ее. Просто чтобы напомнить себе, что не стоит им увлекаться. Что он снова может измениться — в любой момент, по любой причине… Но голос разума звучал совсем неубедительно, потому что перед Кэсси был совершенно другой человек. Заботливый, предупредительный, уравновешенный. Умный и ироничный, способный посмеяться над собой и признать свои ошибки.
Не взбалмошный мальчишка больше — взрослый, умеющий принимать и нести ответственность за свои поступки — и за других.
Теодор просто не оставлял ей шанса остаться к нему равнодушной. Даже если забыть, что она давно и безнадежно была в него влюблена.
И это грозило стать огромной проблемой, потому что она-то все также оставалась нищей стипендиаткой, привязавшей его к себе узором. А все хорошее его отношение к ней было ради их сына. Поэтому визита доктора Кэсси ждала с долей беспокойства.
Если переключение произошло, не уйдет ли Теодор, сочтя свою миссию выполненной?
А что будет, если его не произошло?
Ничего удивительного, что она нервничала, когда подошло время планового осмотра. Эти четыре недели ей было хорошо, уютно и спокойно в обществе Теодора. Визит доктора Лестина грозил разрушить ее ставший привычным мирок.
— Меня не будет не дольше десяти минут, — в очередной раз напомнил Теодор, собираясь за доктором.
— Да, я знаю, — терпеливо кивала Кэсси.
Он тоже нервничал и уходил с явной неохотой. Все-таки жизнь наедине друг с другом накладывает свой отпечаток. Казалось, ему сложно оставить ее одну даже ненадолго. Кэсси тоже не хотела, чтобы он уходил, даже на десять минут. Но самостоятельно доктор Лестин добраться к ним не мог.