А еще с ней оказалось очень уютно. Спать, говорить, молчать. Просто быть рядом.
Так странно. Они были уже так давно знакомы, а он никогда прежде не замечал, что рядом с ним есть та, с кем ему может быть по-настоящему хорошо. У них оказалось так много общего, а еще она умела слушать и сочувствовать… без лишней жалости и скрытого злорадства.
За неприметной внешностью Кассандры прятался характер, идеально ему подходящий.
И от мысли, что он мог убить ее, так этого и не узнав, становилось тошно.
А Кассандра точно следовала договору, ни словом, ни делом не упоминая, в чем он перед ней виноват. И единственный упрек, который он слышал от нее — что Тео не помогает ей с уборкой.
Но это его только веселило.
Тео никогда не занимался чем-то вроде уборки, для этого в доме работали специально обученные люди. У него просто никогда не возникало такой необходимости. Но это не значило, что он не смог бы себя обслужить самостоятельно. Просто Тео не понимал этой привычки Кассандры убираться каждый день. О чем ей постоянно говорил в ответ на ворчание. Тео был готов помочь ей — но не взваливать на себя бессмысленную работу, к которой она пыталась его привлечь.
И это было чуть ли не единственным их разногласием. Иногда Теодора даже пугало то, насколько Кассандра разделяет его вкусы и увлечения. Но у нее просто не было возможности настолько хорошо его изучить, чтобы сейчас так притворяться.
С Кассандрой ему было хорошо не только в постели, хотя дай он себе волю, из постели бы ее не выпускал. И Тео все яснее понимал, что она не просто запечатленная — идеальная женщина для рождения его ребенка. Кассандра была словно специально создана для него. А разглядывая девушку, он с удивлением отмечал, что ее внешность, хоть и неяркая, некрасивой вовсе не была. Неприметная, она была полна скрытого очарования, с ее живой мимикой и естественностью. Тео все чаще ловил себя на мысли, что любуется своей запечатленной.
Но он боялся заглядывать в их будущее. Тео причинил Кассандре вред, который мог оказаться непоправимым. И всех его стараний могло не хватить на то, чтобы спасти ее. Поэтому он нервничал, ожидая визита доктора Лестина, который должен был подтвердить или опровергнуть приговор Кассандре. И ему стоило огромных трудов сохранять видимость спокойствия, пока доктор обследовал девушку.
Но каким же облегчением было узнать, что его усилия принесли плоды! Кассандра будет жить — и он не стал сдерживать свою радость. Теперь можно было задуматься о будущем, строить планы, мечтать… Пока — только мечтать. Но у него теперь есть время убедить Кассандру, что он не настолько плох, как успел ей продемонстрировать. Конечно, не стоит рассчитывать, что она однажды сможет простить его настолько, чтобы полюбить. Но, возможно, она привыкнет к нему достаточно, чтобы перестать ненавидеть.
Иногда Теодору казалось, что она действительно не испытывает к нему ненависти. Но он запрещал себе глупые надежды, прекрасно понимая, что после всего, что он с ней сделал, чудо уже то, что она вообще с ним разговаривает. И любит его ребенка… Собственно, только ради ребенка она и мирится с присутствием Тео. Потому что искренне желает своему сыну счастья.
А Тео хотел этого для нее. Потому что здесь, рядом с ней, в глуши и одиночестве, чувствовал себя иррационально счастливым.
Даже с Оливией он не ощущал ничего подобного, хотя тогда и полагал, будто счастлив. Но с Оливией все было лишь видимостью: и ее любовь, и его влюбленность. Он думал, что встретил ту, кто вытащит его из бездны одиночества, кому он будет по-настоящему нужен. Оглядываясь назад, Тео поражался собственной слепоте. Но следовало признать, что Оливия была прекрасной актрисой и знала, на каких его чувствах нужно играть.
А здесь и сейчас не было никакой фальши. Казалось, Кассандра в принципе не умеет притворяться. И Тео все сильнее привязывался к своей запечатленной, наблюдая, как растет его узор. И замечая, что ее узор не отстает, объяснения чему он так и не нашел.
Тео никогда не думал, что для счастья нужно так мало. Он даже пошел навстречу Кассандре с уборкой, предложив компромисс. И Кассандра согласилась ради его помощи сократить ее частоту. Единственное их разногласие сошло на нет. Впрочем, когда живот девушки начал округляться, Тео уже был готов помогать ей безо всяких компромиссов. Собственно, именно поэтому он решил во что бы то ни стало выучиться готовить. Да, сейчас ей еще не тяжело, но позднее ей точно понадобится в этом помощь.
Тео видел, что ее забавляет его настойчивость, но к чести девушки, она не смеялась над ним в открытую, уважая его целеустремленность. И за это он был готов любить ее еще сильнее — если бы уже не любил больше жизни.