Я встал и тут же закашлялся, отмахиваясь от дыма.
- С чего вы это взяли?
- Сюда по своей воле никто жить не едет. Разве только пронырливые репортеры.
- Вас что, достал какой-то репортер?
- Нас он не достал, – женщина глубоко затянулась. – А вот ему досталось здорово.
- О чем это вы?
- Приехал тут один узнать, правда ли в доме призраке водятся. Ходил тоже, все нас расспрашивал, слышали ли чего, видели ли кого. В двадцатую он заселился. Так и до утра не продержался. В окно выпрыгнул, ладно этаж второй только. Он потом, хромая, так до города и бежал.
- Отличная байка, – киваю я саркастично. – Только не собираюсь я никуда бежать. И никакой я не репортер.
- Ну, а кто ты тогда? – и снова меня струя дыма окутывает.
- Лёха. То есть Алексей.
- И чего это ты приперся в наши края, Алексей?
Я открыл рот и запнулся. Вот чертовка, подловила меня! Я хоть и не был репортером, но приехал сюда именно для того, чтобы разузнать про всякую нечисть, а потом все в блог выложить.
- Мы поспорили с другом, – говорю я совершенно честно. - Он сказал, что я не смогу тут прожить месяц.
- На что спорили?
- Это принципиальный спор. На рубль.
- Ну, на рубль то не обеднеешь, – усмехается рыжая бестия и на ладонь перевязанную кивает: – А что с рукой то?
- А, долбанная крыса, – отмахиваюсь. - Въехать не успел. Укусила вот.
- Крыса говоришь? – глазенки у рыжей сузились так по-хитрому. – Где тебя укусили?
- В квартире под вами, пару часов назад.
- Это не крыса, – уверенно заявляет женщина и показывает на край ванны – Сядь здесь. Я сейчас.
- Что это значит?
- У тебя может быть заражение, – бросает мне тетка через плечо, удаляясь в спальню. – Я поставлю тебе укол.
Я послушно сел, отодвинув чулки в сторону, а сам думаю, сейчас она меня накачает, а потом на части нашинкует и сварит в большом тазу вместе с вареньем.
Тетка пришла очень быстро вместе с ампулой и одноразовым шприцом. Она попросила меня размотать бинты, а после всадила иглу прямо в рану. Боль была еще сильнее, чем от укуса. Я самоотверженно прикусил губу и со слезами на глазах терпел вливание трех кубиков мощного антибиотика.
- А теперь, может, объясните? – спрашиваю.
Тетка выбросила шприц в ведро под раковиной, закурила новую сигарету.
- Грыничкин тебя затопил, - отвечает соседка, дымя мне в лицо сверху вниз. – И укусил тоже он.
- Что? – не понимаю я.
- Так мы его зовем. Его наш покойный Федор Палыч Грыничкин обнаружил лет пять назад. Он учителем биологии в школе работал. Его эта тварь укусила, а через пару недель он умер в страшных мучениях. Я сама видела, как у него кожа пузырилась, а потом вытекал зеленый гной. Ладно хоть перед смертью предупредил нас, чем от укусов зверя колоться надо.
- И как это выглядит?
- Отвратно. Как будто человек гниет заживо от какой-то экзотической заразы.
- Нет, я про существо.
Голубые глаза тетки буравили меня взглядом.
- Маленький,- отвечает она нехотя, - не выше колен. Похож на обезьянку с голой мордой. И челюсть у него выступает вперед, как у пса дворового.
От её слов спина у меня взмокла. Тетка увидела мою тщедушную бледность и улыбнулась.
-Не бойся, с уколом тебе ничего не будет. Наверное. Но лучше убирайся отсюда, потому как людей новых дом не терпит.
- Вы о доме, как о живом существе, – усмехаюсь я. - Видать правду про призраков брешут. Да что мне ваш дом сделать сможет?
- Лучше тебе не знать, – мощная грудь тетки вздулась на глубоком затяге. - Но если решил остаться, послушай моего совета.
- Я весь внимание, – говорю, а сам все пытаюсь от дыма отмахнуться.
- С Грыничкиным не шути, – продолжает серьезно соседка. – Я сейчас дам тебе варенья в банке. Отливай ему в блюдце и ставь на ночь в угол. Если продержишься ночь, то может и выиграешь спор с другом.
Я поблагодарил за совет, прошел с ней на кухню, где на плите в огромном тазу булькало земляничное варенье. Тетка набрала половником двухлитровую банку, обмотала тряпкой, чтобы не обжечься и вручила мне.
- Спасибо, – говорю. – Вы очень добры.
- Ладно, сосед – отвечает. – Хватит тебе выкать. Зови меня Серафима. Не знаю, что ты за фрукт, но на репортера вроде не похож. А теперь иди домой, у меня еще без тебя дел не переделать.
Она проводила меня до прихожей, снова открыла всю эту кучу замков. За открытой дверью темнота вновь разинула пасть. Но прежде, чем выйти, я задержался еще на секунду.