Записки Болтливого Барда
Жизнь поворачивается то хвостом, то усами, точно вам говорю. По крайней мере, моя жизнь.
Казалось бы, что может свести в одну шайку дварфа, тифлинга и… меня? Чистокровного (хоть и непонятно, как это получилось), между прочим, табакси. Честно удравшего от излишне деятельного папочки ажно на другой континент! А что в нашей теплой компании делает добродушный и тупой, как мои когти после месяца бездействия, человек, да еще считающий себя троллем — вообще загадка века!
И мало того, что эта самая жизнь нас всех свела, так еще и помотала прилично. То гоблины, то ходячие трупы, то еще чего…
И нигде, нигде нет приличного кофе! Ну, зерна, положим, добыть можно, а вот варить приходится самому. Не умеют местные обращаться с благородным напитком, пережигают! Или — варварство! — сластят! Чудовищные существа. Так с кофе обращаться…
Но я отвлекся. Итак, что же нас свело вместе? Конечно, Его Величество Случай. Всех забросило на службу к какому-то невесть что о себе возомнившему типу — графу местному. Почему-то уверенному, что я от него не уйду. Ну, и эти тоже.
Я от бога ушел, что мне какие-то графья… Хоть все скопом. Один и подавно клыка не стоит. Об этом я, правда, тоже не расскажу. Ни о графе, ни о боге. По крайней мере, пока. А если я вас не зацеплю, то вы в следующий раз не придете. Так что придется, придется позакидывать удочку в пруды вашего интереса, и половить там рыбку живейшего внимания.
— Эй, а о чем тогда ты расскажешь, кошак? Хоть про этих своих, сошайников, что-нибудь расскажешь? — слышу я голос какого-то громилы из толпы, и степенно киваю.
Про «сошайников» — какое чудесное слово, я его унесу в коллекцию, — немного расскажу, чего б и нет?
Нас четверо, хотя чует мой белоснежный хвост, может и больше стать. Был с нами один, все шпиона изображал, появлялся и исчезал, когда вздумается. Колдун какой-то. Жутко важный тип, доложу я вам! Но его я своим не считаю: большего высокомерия я даже среди папочки не видал, а переплюнуть в высокомерии самовознесенного бога — это уметь надо! Так что ну его, про него не буду.
Это я к тому веду, что всякие могут и приблудиться, а кто-то и исчезнуть, и ничекошеньки удивительного в том не будет. Так что вы не удивляйтесь, если когда-нибудь действующие морды поменяются.
А так…
Есть я — прекрасный белоснежный табакси-альбинос, зовусь Раззим Миир, но все зовут меня просто Раз, иногда кошаком или котом — там, где табакси мало. Папенька у меня — самовознесенный бог, Мииррен который, последний. Высокомерная сволочь, тиран, деспот, мразь и просто сучность, от которой я удрал на другой континент и возвращаться не планирую.
Вообще я, по идее, должен быть человеком или полукровкой. Или не быть вовсе. Но ему глянулась моя матушка, а божественная магия постановила, что быть мне табакси, хоть и с особенностями. Собственно, смерть матушки мне и позволила удрать, как это ни печально звучит. По его вине, как водится. Ах, мама!.. Слушала бы меня — удрали б вместе!
— Не, ну про отца-бога ты не заливай, ладно просто кто-то из небожителей, но бог?! Мы, по-твоему, что, идиоты совсем? — слышу я возмущение из глубины таверны.
Мил… кажется, эльф, если ты думаешь, что я оправдываться начну, то ты это дело прекращай — думать — не твое оно, решительно не твое. Хочешь — верь, хочешь — не верь, а рассказчика не перебивай.
Так вот, на ком это я остановился? Ах, да. На себе, любимом. Но обо мне довольно. Второй примечательный тип — тифлинг. Амнон. Все зовут его Чертом, я мысленно иначе, чем Высокомерная Наглая Задница (сокращенно ВыНаЗа, ага), не называю. Потому что он таки высокомерная наглая задница. Но дело с его красным аристократейшеством иметь можно.
После меня он у нас самый умный, а говорить только с собой мне, право, скучновато. Да и решения у него нестандартные. Знаю, что подвернись ему что-то выгодное, продаст меня безо всяких угрызений совести, но это врагам сначала надо найти, чем его зацепить. А на что попало он не цепляется, так что его надежность я оцениваю высоко. Да и удрать от графа он нам и организовал, а это дорогого стоит!
Самый приличный человек в нашей компании — Снус. Он круглый дурак и считает себя троллем. Его палец, который не прирос, с ним не согласен, но его вера крепка, и он все еще считает себя троллем. Мысленно я его Тролленком и зову, по уму — что подменыш из детской сказки.
Зато добрый, порядочный, вежливый. Приказы выполняет! Помогает всем, до кого дотянется! Шуток не понимает, правда. Зато я с него порою хохочу до колик… Вот посудите сами: кто ж еще может увидеть руку, явно принадлежащую мертвецу, и пожать ее? Только наш Снус, больше никто не может. Верное плечо, пустая голова, добрый нрав — вот и весь Снус.