-- Уфъ! вздохнулъ свободно Клопъ, когда мы отправились дальше учинять повѣрку по всѣмъ правиламъ.-- Уфъ! Гора съ плечъ свалилась!
-- Развѣ вы сомнѣвалась? Онъ вѣдь, кажется, очень друженъ съ вами?
-- Да. Онъ дружно беретъ; но чтобы сдѣлать что нибудь почеловѣчески, ни, ни.
-- За что-жь вы ему даете?
-- Только за то, чтобы не слишкомъ копался.
-- Однако, если не ошибаюсь, вамъ удалось провести его на итогѣ?
-- Хорошо, что удалось!
-- А еслибы открылось что тогда?
-- Ха, ха, ха! Ничего; ошибка, да и только; итогъ выходитъ 61,953.333/4, а писецъ хватилъ 69,153.333/4. Двѣ цифры перемѣнились нечаянно мѣстами.... Развѣ не случается? И люди иногда попадаютъ не на свое мѣсто. Развѣ этотъ солдатюга на своемъ мѣстѣ? Развѣ прелестная Далечка на своемъ мѣстѣ?
-- Ну.... а еслибы это открылось потомъ, впослѣдствіи?
Клопъ окинулъ меня подозрительнымъ взглядомъ.
-- Что-жь? Развѣ я обязанъ питать недовѣріе къ казнѣ? Цифра подведена, утверждена; мнѣ какое дѣло?
Мы заѣхали въ какой-то тѣсный, грязный переулокъ и остановились у сломанныхъ воротъ.
-- Пойдемъ, пригласилъ меня Клопъ.
-- Лучше-бы а ожидалъ васъ въ экипажѣ. Вѣдь я вамъ никакой пользы не приношу.
-- Пойдемъ, приказалъ Клопъ нѣсколько повелительно.-- Учись,-- пригодится; можетъ, самъ подрядчикомъ будешь когда нибудь. Притомъ, тутъ цѣлая свора злющихъ собакъ; боюсь одинъ.
Въ самомъ дѣлѣ, какъ только заскрипѣла ветхая калитка, на насъ накинулось нѣсколько свирѣпыхъ собакъ, но выбѣжавшій ошарпанный лакей насъ благополучно проводилъ.
Внутренность дома была такая же грязная, какъ и самый проулокъ. Въ первой комнатѣ завтракалъ хозяинъ въ вицъ-мундирѣ. Это былъ худой человѣкъ съ лицомъ, напоминающимъ съ перваго взгляда бульдога.
Не отвѣчая на наши поклоны, бульдогъ свирѣпо повернулъ голову и уставилъ грозный взоръ на Клопа.
-- Послушай, проклятая пуповина, я тебя обрѣжу тупымъ ножомъ. Новорожденнаго изъ тебя сотворю, ты -- архиканалья...
-- Ха, ха, ха! Не сердитесь-же, Иванъ Ильичъ. Страдалъ маленько засухою въ карманѣ. Разжился и принесъ.... даже съ процентами.
Клопъ подалъ какой-то пакетецъ.
-- Ну, ладно. Кто старое помянетъ, тому глазъ вонъ. А этоже кто? спохватился бульдогъ, вытаращивъ на меня глаза.
-- Свой.... секретарь.
-- Ну, садись, пупочекъ! Не прикажешь-ли водочки? Доложу тебѣ -- забористая, матушка!
-- Нѣтъ. Вы мнѣ смѣтку скрѣпите.
-- Какую такую смѣтку?
-- Да на новый подрядъ.
-- Да развѣ ты ею распоряжаешься?
-- Я ее взялъ, чтобы скорѣе прошла, да и на утвержденіе. Время дорого, матеріалъ вздорожалъ.
-- А Захаръ Захарычъ?
-- Копался, копался цѣлое утро, да сто разъ по пальцамъ сосчитывалъ пока скрѣпилъ.
-- Ну, коли скрѣпилъ, то и я не прочь.
-- Теперь главное сдѣлано. Остается еще мелюзга, шваль сказалъ Клопъ, усаживаясь на дрожки.-- Поѣзжайте уже сами... Кучеръ знаетъ, куда. Порекомендуйтесь моимъ секретаремъ и передайте кульки; кучеръ вамъ скажетъ, кому какой.
-- Я, право, не берусь. Могутъ повѣрить и открыть.
-- Нѣтъ. Коли тузы скрѣпили, то имъ для чего же повѣрять?
-- А если?
-- А если.... то возьмитесь выкладывать на счетахъ и взмахните ровно на 7,200 цѣлкачей. Вы видѣли, какъ а это дѣлаю?
-- Нѣтъ... у меня ловкости не хватитъ.
Клопъ посмотрѣлъ на меня какъ-то мутно. Куда исчезла его вѣчная радость и улыбочка, лицо его было неузнаваемо.
-- Для пользы у васъ ловкости не хватаетъ, а для того, чтобы брать жалованье даромъ цѣлый годъ совѣсти хватаетъ?
Онъ сердито высадилъ меня изъ дрожекъ и умчался самъ безъ меня.
За всю мою службу у Тугалова я не чувствовалъ такого униженія, какое испыталъ въ одинъ этотъ день. Тотъ издѣвался надо иною, морилъ голодомъ, но, покрайней мѣрѣ, не заставлялъ влѣзать въ чужіе карманы и рисковать своей шкурой. Меня до глубины сердца оскорбляло сознаніе, что у подобнаго мазурика я бралъ подаяніе цѣлый почти годъ. Еслибы я не боялся грозной домашней сцены, я готовъ былъ-бы сію минуту оставить Клопа навсегда.
На другое утро Клопъ прислалъ за мною. Я нашелъ подрядчика въ хорошемъ расположеніи духа, смѣющимся и потирающимъ руки отъ удовольствія, по обыкновенію.
-- Прошла смѣта благополучно. Сегодня на утвержденіе отправляется. Я уже совсѣмъ спокоенъ.
Я молчалъ. Клопъ замѣтилъ мою угрюмость.
-- Что вы хмуритесь? я на васъ не сержусь. Вчера вспылилъ маленько: живой человѣкъ! Сообразилъ потомъ, что куда вамъ съ вашимъ застѣнчивымъ характеромъ возиться съ чиновниками. Ну, помиримся. Клопъ обнялъ меня за талью и игриво началъ бороться.