Уяснивъ себѣ это положеніе, я рѣшился, въ чтобы-то ни стало, выбраться на болѣе выгодную служебную почву. Для перваго опыта, я обратился въ благоволившему ко мнѣ принципалу съ просьбою.
-- Я человѣкъ обремененный многочисленнымъ семействомъ, скаалъ я ему однажды.-- Я давно уже имѣю честь служить при васъ, но ни до чего существенно-полезнаго еще не дослужился. Ограниченнаго моего жалованья едва хватаетъ на прокормленіе. Дѣти мои подростаютъ, и скоро придется серьёзно подумать о ихъ воспитаніи. Пока я молодъ и въ состояніи трудиться, я обязалъ стремиться къ обезпеченію моей семьи на черный день. Достичь этого въ настоящей моей должности я считаю положительно невозможнымъ. Прошу у васъ мѣста по части распорядительной, надѣясь быть вамъ полезнымъ не менѣе другихъ.
Принципалъ изумленно посмотрѣлъ на меня.
-- Мы вами совершенно довольны. Но вы намъ полезны именно въ той должности, въ которой вы состоите.
-- Покорно благодарю. Но я недоволенъ своимъ положеніемъ, потому что безполезенъ самому себѣ, своей семьѣ и своей будущности.
-- Вольно вамъ жить безъ расчета и проживать все! возразилъ онъ рѣзко.
-- Извините. Я не широко живу. Безъ пищи ни жить, ни служить нельзя, отвѣтилъ я не менѣе рѣзкимъ тономъ.
-- Чего-же именно вы добиваетесь? спросилъ онъ болѣе мягко.-- Прибавки жалованья?
-- Совсѣмъ нѣтъ. Я добиваюсь другой арены дѣятельности, гдѣ я могъ-бы принести вамъ болѣе осязательную пользу и тѣмъ заслужить болѣе выгодную оцѣнку.
-- Нѣтъ, по распорядительной части вы мѣста получить не можете.
-- Смѣю спросить, почему?
-- Потому что вы по этой части неспособны.
-- Но вы вѣдь еще не испытали меня?
-- Нѣтъ. Вы слишкомъ большой философъ для дѣла. Вы черезъ чуръ мягкаго и податливаго характера, а въ нашемъ дѣлѣ нужно быть кремнемъ.
-- Система откупная, сама по себѣ, на столько безпощадна и удобна для вашихъ интересовъ, что съ моей стороны достаточно будетъ придерживаться только этой системы, чтобъ интересы ваши были вполнѣ обезпечены! Личныя-же мои убѣжденія и характеръ не имѣютъ ничего общаго съ точнымъ выполненіемъ обязанностей.
-- Нѣтъ, вы въ распорядители рѣшительно неспособны, даже вредны, объявилъ мнѣ принципалъ рѣшительно.
-- И такъ я на другую должность расчитывать не могу?
-- Со временемъ можете расчитывать на прибавку жалованья, болѣе ни на что.
-- Въ такомъ случаѣ я прошу васъ уволить меня совсѣмъ.
Принципалъ искоса посмотрѣлъ на меня и насмѣшливо улыбнулся.
-- Вы серьёзно это говорите? спросилъ онъ, надмѣнно, измѣривъ меня глазами.
-- Какъ нельзя болѣе.
-- А семья ваша что ѣсть станетъ?
-- Объ этомъ позвольте ужъ мнѣ самому позаботиться.
-- Хорошо, сказалъ онъ рѣзко:-- мы выпишемъ кого нибудь на ваше мѣсто. Просить мы никого не привыкли.
Я хладнокровно поклонился и вышелъ.
Съ этой минуты мои отношенія въ принципалу сдѣлались нѣсколько натянутыми. Я считалъ себя почти уволеннымъ, хотя и продолжалъ исполнять свои обязанности съ подобающей точностью. Выписали-ли кого нибудь на мое мѣсто, мнѣ было неизвѣстно. Я зналъ только одно: что мой принципалъ заглазно не разъ высказывалъ свое непоколебимое мнѣніе на мой счетъ въ томъ смыслѣ, что я слишкомъ безхитростенъ и прямодушенъ, чтобы быть полезнымъ на откупномъ распорядительномъ поприщѣ.