Времени на все про все отпущено мало. Не теряйте его.
Самодисциплина — это отлично. А дисциплина, которую обеспечивает учитель и наставник — еще лучше. В моем случае, его роль сыграл Андрей. Без его участия, его требовательности ничего бы не получилось. Я скорее бросил бы, или стал бы играть так, как легче (и хуже).
Найдите себе учителя. Главное, чтоб он сам понимал — что нужно делать, и куда идти. Это поможет вам не терять время.
Глава пятая
1. Настали годы «нулевые». Странное название, не так ли? Как будто бы «никакие». Я давным-давно думал: вот наступит 2000-ый год, и будет мне 33. Каким я буду? Что будет меня окружать?
Знаете, нет такого, что вот я жил-жил, и вот я вырос и поумнел, и стал другим человеком. Время не прерывается. Внешне мы меняемся, стараемся соответствовать возрасту и обстоятельствам, вернее представлениям о них. А внутри — все те же мальчики и девочки, которых мама поутру будила в детский сад.
«Нулевые годы». Для меня где то так и было. Ни новой группы, ни особого гитарного творчества. Снова джемы, две пробы в качестве вокалиста, редкие и непродолжительные сессионные проекты.
Но кое-что изменилось. К моему удивлению, многие мои знакомые считали меня опытным гитаристом. И действительно — я играл уже более 20 лет! Начинающие советовались со мной. Я время от времени стал давать уроки. И вдруг начал наталкиваться на пробелы в собственных знаниях.
Как говорится в Библии — «время разбрасывать камни». Что ж, за предыдущие 20 лет, я набросал их немало. Пришло «время собирать камни». А от себя добавлю — и мозги.
Понимание этого пришло не сразу. Вначале опять был серьезный откат назад. Я просто повторял пройденное, снова наступая на старые грабли. Механические занятия, отсутствие осознанности, нагромождение игровых штампов. И только необходимость кому-то объяснять заставила меня осмыслить то, что я делал, и делаю сейчас. Кратенький —
Вывод 19.
Хотите найти свои недостатки, требующие устранения? Найдите себе талантливого, смышленого ученика!
Бывает так, что себе мы не объясняем ничего. Нам что-то кажется и так понятным. Но вот начинаем объяснять, и оп!..
А если ученик еще и способный, задает вопросы, схватывает на лету, и на практике у него быстро все получается — это и учителя заставляет «держать марку» и находиться в форме.
2. Снова, да ладом. Пришлось сесть за теорию музыки. Нагромождение терминов с трудом пролезало в мое сознание. Почему то в качестве наглядного примера там принято все показывать на клавишных. Но я то — гитарист. По крайней мере, считаю себя таковым.
И я начал разбираться с гитарой в руках. И переводить «с музыкального на русский». Краткий перевод можно найти в главе «Теория» моей книги «Секреты импровизатора».
Я нашел кратчайшие пути для понимания и применения старых, но работающих истин. Заново «открыл Америку». И не одну, а десяток.
Помните, что я говорил про пути научного познания? Анализ и синтез. Я стал не просто слушать и «снимать» игру великих гитаристов. Я стал разбирать по кирпичикам, стараясь понять «почему» играется именно это.
Конечно, в музыке не все поддается рациональному объяснению. В конце концов, музыка есть прямое, бессловесное выражение эмоций. А эмоции и разум настолько не параллельны, что иногда перпендикулярны.
Но общие законы, соотносящиеся с законами восприятия человеком тех или иных эмоциональных состояний — есть.
На этом этапе мне, конечно же, помог Интернет. За ответами на вопросы я заходил туда, искал их, но готовые ответы попадались редко. В-основном, объяснения, как импровизировать, касались строения лада, и описания каких то технических приемов. Это я знал и так.
«Хорошо», — подумал я. Если не знают наши, полезу в Буржунет. Перевод англоязычных авторов показал примерно то же самое. Какие то крупицы, проблески идей все же постепенно отсеивались.
Самая «продвинутая» школа импровизации — конечно же, джазовая. В джазе импровизационная музыка — отличительная особенность, характеризующая это направление музыки вообще.
Но в джазовых школах я стал «тонуть». Сложные гармонии и несколько другая основа импровизации. В конце концов, я не собирался становиться джазменом.
Требовалось что-то простое, прямое и эффективное.
На этом этапе я намеренно рационализировал музыку, отжал из нее «необъяснимое». И слушал уже по другому. Я слышал не напряженное и тревожное соло, а фригийский лад, не «неуютный, кричащий» бэнд, а седьмую ступень гаммы, стремящуюся к разрешению в тонику.