В ректорате (если это ещё так называется) отреагировали спокойно, с уже привычными самодовольными ухмылками, как будто и не сомневались в том, что я прогнусь. От этого тошнит ещё больше, но инстинкт самосохранения пока сдерживает внутреннего подростка-бунтаря. На факультете все всё понимают, никто ничего не комментирует, но атмосфера напряжённая: не осуждения, а, скорее, сочувствия. Не могу избавиться от ощущения, что на меня все смотрят. Вот как раз всеобщего внимания больше всего сейчас и не хватает. Остаток дня сидел за столом, закрывшись от всех первой попавшейся книгой, которая оказалась корейскими рассказами XIX века.
25 августа
Пока что вроде бы оставили в покое, но ни в чём нельзя быть уверенным. Михаил Русланович, после утренней «вдохновляющей» речи Лазарева, сообщил, что в понедельник в университет пригласили какого-то очень важного патриота, который нас будет учить Родину любить. Видимо, усилий Лазарева для окончательно безысходной любви недостаточно.
Перед обедом опять вызвали в ректорат. Начал морально готовиться к худшему, хотя и не понимал, что опять могло случиться. Но предчувствие как всегда не обмануло. Моя новая задача – написать о том, как корейцы веками вели деструктивную деятельность в отношении нашей великой страны. Когда я сказал, что ничего они не вели, «посоветовали» найти.
Поделился с Геннадием Дмитриевичем. Делиться теперь нужно осторожно, потому что у нас тут рыскает новый лаборант – явно из идейных, – который больше напоминает засланца КГБ ДПМ. Никто с кафедры его не знает, сомневаемся, что он вообще близко валяется к истории в общем и к востоковедению в частности. Но «руководство» доверяет, так что выбора нет. Учимся общаться телепатически, но всё как-то не выходит.
- Я вот думаю, – откровенничал я с коллегой – а что, если старый доклад прочитать? Который без влияния? Если хотят это влияние, пусть для них оно и будет. А там – я кивнул на карту Корейского полуострова на стене слева – придерживаться реальной истории, а не идеологической.
- Конечно, нам вот только ритуальных самоубийств для полного счастья не хватает – мрачно ответил Геннадий Дмитриевич. – Вы что полагаете, что они вот так просто Вас выпустят и никого не приставят отслеживать? Вон у нас новый лаборант какой видный. Явно не за расписанием следит.
Я вздохнул, выражая полное согласие.
Наш разговор прервало возвращение вышеупомянутого сотрудника. Возможно, поэтому Геннадий Дмитриевич меня в своей правоте убедить не успел, и я от этой безрассудной идеи до конца не отказался.
Позднее
Снова вызвали и сказали, что можно ничего не искать. Теперь нужно писать о том, как наша великая страна создавала корейскую цивилизацию. Ищу варианты, как бы так из Кореи в октябре не вернуться.
28 августа
Пришёл домой около трёх ночи, что логично, уставший, злой и голодный. Весь день изучали личные дела поступивших. Руководство пришло к выводу, что их патриотическая позиция недостаточно патриотична, чтобы стать «двигателем патриотизма». В соответствии с этим результаты приёмной кампании аннулированы, новые вступительные экзамены планируется провести в сентябре, а учебный год сдвинуть куда-нибудь на потом. Потому что те, кто учится сейчас, тоже доверия не внушают, и ДПМ планирует провести чистку от вредительских элементов среди студентов. Так как Лазарева стопроцентно вычищать не собираются, боюсь представить, с кем мы останемся.
Чистка среди преподавательского состава – дело времени. В принципе, мы полагаем, что она уже началась, просто, пока нет громких результатов, проходит незаметно. Меня от катка пропаганды судьба уберегла, но нет никакой уверенности, что он не прокатится снова.
На выходных хочу насколько это возможно забыть о любой форме патриотизма.
Позднее
Забыть не получится: позвонили из деканата, завтра состоятся первые воскресные патриотические слушания. В семь утра. Даже не представляю, что могло бы ещё больше укрепить любовь к родине.
30 августа
Мог в принципе вчера из универа и не уходить. Слушали представителей ДПМ от всех факультетов. Из хорошего, Лазарев – не худшее, что могло с нами случиться. От политологов очень возбуждённый молодой человек минут сорок пламенно рассказывал о заговорах против нашего великого государства. Некоторые тянут на сюжет антиутопии, по крайней мере, Эмма Георгиевна, известная своей любовью к этому жанру, казалась крайне заинтересованной. А психологи точно хитрят. Видели мы их представителя и раньше, аспирант последнего года обучения, в сильном патриотизме замечен не был. Да и вообще, факультет психологии всем составом во время собрания выглядел крайне воодушевлённым и честным, что наталкивает на своего рода мысли. После слушаний (около девяти вечера) подошёл к одному из них, познакомились. Спросил, как у них там дела на факультете. Владимир Эдуардович, мой новый знакомый, туманно ответил, что они всем довольны. Так как я не психолог, не понял, правда ли факультет психологии стал оплотом патриотизма, или это просто вежливый уход от темы. Способа вывести на более однозначный ответ я не нашёл, поэтому пришлось попрощаться.