Недалеко от прижимов в реку Дебин впадал довольно большой безыменный правый приток. Широкая его долина уходила в нужном нам направлении, то есть на северо-запад, по гипотенузе. Как только я это определил, сердце мое радостно забилось. «Вот наша долина, по которой пройдет трасса», — подумал я. Но когда поделился своими соображениями с Гришей, мой помощник меня разочаровал.
— Неужели такая мысль не пришла бы и нам? — сказал он с обидой. — Об этом ручье знают в управлении, и сюда недавно посылалась целая экспедиция, но выхода и перевала из него они не нашли.
— Не нашли? А мы должны найти! Это наша последняя надежда.
Итак, в рекогносцировку! Пока по левому берегу. Но сначала надо обследовать «трубу» и посмотреть, нет ли возможности проложить трассу вдоль нее.
Родная стихия захватила меня. Снова палатка, лагерь, кочевая жизнь и опять тайга со своими прелестями, трудностями и загадками.
Живописной группой выезжаем мы на рекогносцировку и сразу же сталкиваемся с препятствиями. У берегов ехать нельзя, весенние воды еще не спали. Река бушует и стремительно несет свои грязные воды с остатками наледных полей и с сорванными где-то деревьями. Переехать вброд реку невозможно, поэтому уходим высоко в сопки. Кручи и осыпи, глубокие ущелья с шумящими потоками на дне, слои снега, не тающего в темных ущельях летом, — сразу все это стало на нашем пути, как только мы поднялись в горы. Ночуем высоко в горах. Для чая топим снег в котелке. Лошади жуют овес и толпятся около нашего костра.
Блуждаем в горах третьи сутки. Обход одного из огромных ущелий увел нас далеко на восток. Убеждаемся, что здесь трассу вести нельзя.
Усталые, мокрые и грязные возвращаемся в свой лагерь. После дневного отдыха ищем брод, чтобы переехать на другой берег реки. Километрах в двух ниже нашего лагеря находим более мелкое место, но все же несколько метров надо переплывать на лошадях. Чтобы не намокнуть, становимся ногами на седло и таким образом переплываем глубокую часть русла. Один из наездников летит в воду. Ванна не из приятных. Надо разводить огромный костер и сушить пострадавшего. Товарищи, провожавшие нас и оставшиеся на том берегу, жестами выказывают сочувствие.
Приведя себя в порядок, тронулись в путь по правому берегу реки, который через несколько километров привел нас к прижимам. Дальше ехать нельзя. Сопки отвесно падали в реку, и обрывы преграждали путь. Начиналась «труба». Мы поднялись на вершины сопок и опять столкнулись с теми же препятствиями, что и на левом берегу. В одном из ущелий увидели палатки и к ним осторожно стали спускаться. Мы ехали по крутым и скользким склонам, ежеминутно рискуя свалиться в бушующий ручей, который бился среди острых и больших камней.
Ближе к устью ущелье немного расширялось, и здесь стояли палатки строителей. Их база выбрана явно неудачно. Во-первых, трасса должна была проходить по противоположному берегу, а во-вторых, это узкое и мрачное ущелье было совершенно неподходящим местом для строительства поселка дорожников. Строители оправдывались тем, что ущелье выбрали зимой для временной базы и что дальше по «трубе» даже и таких мест нет.
Я стал выяснять, как они изучали районы обхода «трубы». Начальник базы строителей товарищ Никулин, руководивший рекогносцировкой, подробно рассказал, что они облазили все окрестные горы и тщательно обследовали правый приток, на который я возлагал надежды. Однако никакого прохода через хребет найдено не было, и поэтому управление окончательно приняло решение строить дорогу в прежнем направлении.
— Мы исколесили там все распадки, все вершины, но пройти через горы нельзя, — говорил он.
— Вы видите сами, что вот здесь река Дебин прорезала горную цепь, значит это наиболее удобное место для перехода через хребет.
Но на мой вопрос: как же он сам здесь построит дорогу, когда ее придется укладывать почти на отвесных скалах, пересекать глубокие ущелья, возможно даже сооружать тоннели и крытые галереи, — ответа не последовало.
Я же отчетливо представлял, что здесь перед строителями стояла совершенно невыполнимая задача. Во всяком случае, в заданный короткий срок, несмотря на все их умение и старание, они не могли бы устроить проезд по этим скалам.
Ночью не спится. При слабом огоньке коптилки я на вьючном ящике рассматриваю безжизненную схему заданного маршрута и тоненькие нити разных речушек, пересекающих этот район.
И опять-таки само собой напрашивается направление по гипотенузе. Прикидываю расстояние — сокращение около двадцати километров. Но пусть только десять, пусть даже ни одного, даже пусть будет больше на пять-десять километров, но и тогда это будет выгоднее, если, конечно, там не будет мест, аналогичных «трубе», и будет сносный перевал.