Фу, еще дешево отделались, а могло быть хуже.
Успокоив старушек, накапав им корвалола, я пошла в регистратуру, как вдруг меня остановил, дежурный терапевт Константин Львович. Как ни в чем не бывало, словно ничего и не случилось, терапевт не спеша подводит меня к старушкам и начинает давать рекомендации. Вот хитрая бестия. Во время инцидента с алкашом он, вероятно, был в подполье и писал шифровки в центр.
17-00. Наконец, благословенная передышка, а ведь уже почти вечер, и у нас еще куча недописанной документации, но все равно, приятно, посидеть в тишине. Потому, что скоро приедут гаишники за справками и будут отвлекать всякими глупыми поручениями: сходи туда, принеси то. Самим им всегда лень куда-то лишний раз сходить.
18-00.Все последние записи в журнале и компьютере. Наша троица гордо переглядывается. Саша, дурашливо перекинув швабру через плечо, идет в санитарскую, напевая под нос какую-то незамысловатую мелодию. Однако, опять расслабиться нам не удалось.
Снова на улице сирена. Привезли тяжёлую больную. Пожилая женщина собралась навестить внука: села в автобус, а потом сердечный приступ. Инфаркт.
Мы обступили пациентку со всех сторон: Любимова кардиограмму снимает, лаборант анализы берет, мы с Сысковцом уже приготовились её раздевать, чтобы вести в реанимацию. Женщина поднимает глаза и тихонечко так мне говорит:
– Деточка, у меня там, в сумке деньги. Тысяч сто внуку везла за институт платить.
Пауза. Сумки мы оставили в холле. Слава богу, «скорая» не успела уехать, а то «крайними» одни мы бы остались. Быстренько перетащив баулы к себе в сестринскую, в рекордное время доставляем пациентку в реанимацию. Перехватив уже собравшихся уезжать фельдшеров, все вместе садимся считать деньги.
Сумка набита пакетиками, узелочками, кошелечками, и везде лежат деньги. Вот так, наверное, себя чувствовали на обыске работники ОБЭП. Все купюры почему-то только минимального достоинства, мы вынимаем их, расправляем и складываем в пачки. Вот чем бы важным еще медики занимались. Но делать нечего, отвечать за них нам. Интересно, с какой целью столько узелков, чтоб вор растерялся? Наконец, последний развязан. Баланс - 150 тысяч.
Вот тебе и на. То ли пересчитывать заново, то ли женщина забыла, сколько брала. Желания начинать сначала уже не было, да и лишним временем никто не располагал. Мы расписались в нескольких медицинских документах и разбежались.
Хорошо-то как. А то у меня первоначально дрожь по коже пробежала, когда я узнала, что в сумке. Сейчас бы в холле её кто-нибудь взял, а нам потом полгода расплачиваться за эти деньги.
Вечер удался.
Стемнело почему-то очень быстро. За что не люблю осень, так это за ранние сумерки. Тоску они навивают. Хочется домой к телевизору, залезть под мягкий плед, и ни о чем серьезном не думать.
21-00. Опять за окном вой сирены. Сонный охранник недовольно пошлепал открывать дверь. Бедолага, скоро пролежни заработает, как медведь зимой, разбудишь, злой ходит, не успеешь оглянуться, он опять спать.
Бригада скорой помощи привезла молодую женщину. Её сбила машина. С первого взгляда понятно, что несчастной уже не поможешь. Однако, фельдшера доказывают, что она еще живая.
Если человек умирает в машине скорой помощи, то в морг его можно доставить только через дежурного прокурора. Вот и пытаются работники «скорой» при любой возможности «соскочить».
Иногда такие номера проходят. Тогда проблемы возникают у нас. Это часовые ожидания дежурного следователя и войны с горотделом милиции по поводу транспортировки в криминальный морг.
Пока шла перепалка, я рассматривала женщину: дорогое пальто фисташкового цвета забрызгано кровью, на лаковых сапогах поломан каблук, лицо сильно обезображено, на лбу чудовищная рана, пепельные волосы рассыпались по плечам. Жалко. Я снова невольно обращаю на погибшую взгляд: на изящной руке, свесившейся с каталки, поблескивает роскошное кольцо.
Саша толкает меня в плечо и шепчет на ухо:
– Тебе колечко ничего не напоминает?
Потом уже, когда насупленные как индюки фельдшера уехали с погибшей в прокуратуру. Мы снова возвращаемся к кольцу.
– Саш, такое ведь у жены Фунта было. Да?
Любимова отвлекается от телефонных переговоров с очередным «Ромео»:
– Ребята, ведь волосы у неё такого же цвета, да и сапожки я в прошлый раз заметила.